Закончить не вышло – Кадет прижал ладонь к его рту и повалил на песок.
– В этом был твой план, да? – прошипел он. Рука казалась ледяной даже сквозь перчатку. – Отвлечь болтовней и позвать своих, чтобы они со мной разделались?
Нил схватился за его руку и попытался оторвать от своего лица, но куда там. Плана у него, ясное дело, не было никакого. Раз уж пришло в голову – делай, подумать и потом можно. Или никогда.
– Я буду драться, – все с тем же фанатичным блеском в глазах сообщил Кадет. – Попытаются убить – заберу их с собой, имей в виду.
– Да кто говорит… – неразборчиво пробормотал Нил.
Он запоздало вспомнил, что у него есть магия, и постарался передать ее рукам. Испугаться по-настоящему он не успел, так что все получилось: руки, которыми он цеплялся за ладонь Кадета, потеплели. Тот с шипением отдернулся, и Нил скороговоркой выпалил:
– У нас не вышло разгадать загадку самим, признай уже это! Все, провалились. Звать на помощь – нормально, ничего такого в этом нет, у нас все делали сообща!
Но Кадет уже не слушал, он озирался, медленно, люто, как зверь.
– Ничего с тобой не случится, наша магия – не такая, – твердо сказал Нил. – Бояться нечего.
Кадет даже ухом не повел. Монструм подавленно подполз к Нилу, и тот, не сдержавшись, провел рукой по его спине. На ощупь он был как мягкий слой очень холодной пыли. Кадет дернулся всем телом и обернулся.
– Не трогай, – прошипел он, поводя лопатками, будто коснулись его самого, но в глазах был страх, и Нил повторил:
– Я за тебя отвечаю, раз привел. Ты мой гость. Не бойся, ну!
Ответить Кадет не успел, потому что берег озера вдруг осветился – к солнцу, которое и так грело вовсю, прибавилось мягкое, теплое сияние, которое Нил сразу узнал. Он восхищенно приоткрыл рот и сдвинулся ближе к ощетинившемуся Кадету.
– Я золотой стриж. А он не опасен, – громко сказал Нил, не зная, куда смотреть. На самом деле он понятия не имел, что тут скажут при виде Ястреба, и оставалось только надеяться. – Пожалуйста, не делайте с ним ничего. И с собакой тоже.
– Сам разберусь, – горячо прошептал Кадет, но сидел послушно и пальцами не шевелил: то ли милостиво разрешил Нилу вести переговоры, то ли застыл от страха.
Золотистый свет анимы вдруг пришел в движение – волнами, как будто несуществующий ветер носил туда-сюда гигантские облака сияющей пыли. А потом сквозь прибрежный песок полезли цветы.
Глава 8
Золотая магия
Цветы неслышно пробивали мягкий песчаный слой, раскручивались из трогательно сжатого комка листьев в целое растение. Запахло сладким и летним, берег накрыл ковер розовых, желтых и белых цветов. Потом все они повернулись к Нилу раскрытыми венчиками, как если бы у них были глаза. Нил присвистнул и глянул на Кадета – хотелось посмотреть, как выглядит восхищенный Ястреб, – но тот его радости явно не разделял. Застыл, как черное изваяние, даже не моргал, словно надеялся, что цветы подумают: «Эта статуя в виде Ястреба всегда тут была, можно не обращать внимания». Монструм, пользуясь тем, что хозяину не до него, боднул лбом руку Нила в тщетной попытке спрятаться под ней.
– Добро пожаловать, друг, – прошелестели цветы.
У них и правда двигались нижние лепестки, как будто открывался и закрывался рот. Нилу показалось, что это довольно мило, а Кадет вдруг начал крениться в сторону, так же одеревенело, как сидел. Его бледность приобрела какой-то серый оттенок, и до Нила дошло: похоже, от такого количества золотой магии с Ястребами происходило то же, что было с ним самим в Комнате Страха или в тот раз, когда Кадет пытался вручить ему свое перо. Тело отторгает чужую магию, и тебе становится очень, очень плохо.
Нил мягко толкнул Кадета, чтобы тот все-таки лег, потом взял обеими руками монструма и положил ему на грудь: хоть что-то холодненькое и теневое. Кадет смотрел на него неподвижным больным взглядом, в котором читалось: «Мне конец».
– Тихо, тихо, чего сразу такая паника? – зашептал Нил, придавливая монструма к его груди. Тот удобно растекался под рукой, как будто давишь на бестелесную пуховую подушку. – Лежи, я все решу.
– Заботиться обо всех живых созданиях – это похвально, ты истинный сын земли, – поддакнули цветы.
У Кадета начали закатываться глаза. Ближайший цветок сочувственно похлопал его листком по затянутой маской щеке.
– А вы не могли бы немного… ну… Не так ярко светить? – спросил Нил. Его начал разбирать глупейший нервный смех. Не так он представлял свое триумфальное возвращение домой. – Ему плохо.
Цветы кивнули, и теплое золотое марево в воздухе погасло, как не бывало.
– Мы просто хотели произвести впечатление. Не хотели навредить. Извини, Ястреб, – прошуршали они, и Нил благодарно кивнул.