– Никогда, – покачал головой Володин. – Ты пойми, я ведь тоже сначала не поверил, когда он ко мне за арендой пришел. Какой из Березина предприниматель? Всю жизнь в генетике – и, бац, ресторан! А потом думаю, чем черт не шутит… Пути-то господни… Вот меня возьми! Сами же знаете, я всю жизнь в органах оттарабанил. О бизнесе даже и не помышлял! А теперь я кто, спрашивается? А? – Он развел руками, обводя всех взглядом.
– Вы – отец наш родной, – хихикнул Михаил. – Я предлагаю тост за здоровье Игоря Ефимовича.
– Наливай, – Володин махнул рукой.
– Трудно такой махиной управлять? – спросил Михаил Володина, разливая.
– Хех! Вот когда ты берешь урода с «калашом» в квартире, полной детей, а у тебя клинит патрон… тут да, немного трудновато, – осклабился Володин. – А это… так…
– Ваше здоровье, – сказал Андрей.
Все чокнулись с Володиным, выпили.
– Ты, кстати, не переживай, – сказал он Андрею, хрумкая огурчиком. – Все ваши условия по аренде остаются в силе. И по кредиту тоже. Все, как с отцом договорились. Пять лет. Так что вставай на ноги, разворачивайся. Если помощь нужна – дорогу знаешь.
– Спасибо, – сказал Андрей. – Развернемся.
Володин снова обнял Андрея за плечи и встряхнул.
– Ты ж мне как родной, Андрейка! – сказал Володин. – Я тебя вот с таких размеров помню… – Он опустил ладонь ниже кромки стола. – А чего ты, кстати, Пашку не пригласил?
Воцарилась пауза. Андрей жевал ломтик сыра.
– Я думал, позовешь. А? – сказал Володин. – Так все еще и не общаетесь? Родная же кровь.
– Кровь-то она кровь… – пробормотал Андрей. – Не знаю я… У него своя жизнь, у меня своя. Да и уехал он из города, думаю. Или из страны. Сразу после похорон, наверное, и свалил…
На него вдруг нахлынули воспоминания трехмесячной давности. Зал ресторана стал таять, уступая место ветреному мартовскому кладбищу. Вместо тополиного пуха в воздухе витали крупные снежинки и падали на свежий холмик земли и мраморный обелиск в цветах.
Павел курил, глядя задумчиво в туман. Куда-то в заснеженную даль, прямо сквозь толпу людей, пришедших к отцу в последний раз. Андрей стоял рядом, ежась в легком пальто от холода. Разговор у них не клеился.
Андрей смотрел на профиль брата и все пытался вспомнить, как давно он не видел его, но даты путались в голове. Может, из-за того, что он не спал всю ночь накануне. Неужели уже два года прошло? Ему подумалось, что горе должно сближать людей, что в такие моменты люди способны простить друг другу многое… Но ничего не шевелилось в груди, когда он смотрел на костлявое небритое лицо Пашки, на его тощую длиннорукую фигуру и черные кудри с седой прядью. Ничего не было внутри, кроме тягучей тоски, поселившейся со вчерашнего дня. С того момента, когда Павел позвонил ему и сообщил, что папы больше нет. И вмиг белый пляж, парное, кристально чистое Карибское море сменилось на бесконечный, мучительный перелет, затянувшийся на ночь, а ночь вязко перетекла в хмурое ветреное утро, в сгорбленных черных людей, в мерзлую бурую землю, налипшую на ботинки, в унылые ряды могильных оград…
Павел докурил, поднял воротник куртки и сунул руки в карманы. Посмотрел на Андрея так, словно хотел что-то сказать, но не решался.
– Давно ты в России? – выдавил из себя Андрей. И тут же подумал, а зачем я спрашиваю?
– С полгода, – ответил Павел. И с ехидцей буркнул: – А вы с какой целью интересуетесь?
– Стремно как-то, – признался Андрей. – Даже попрощаться с ним не успел. Вот ты все время где-то далеко, где-то скитаешься по миру… но ведь оказался же в городе в этот момент! А я в кои-то веки выбрался в отпуск – и на тебе… Почему так, а?
– Потому, – отозвался Павел, снова уставившись вдаль. – Будешь теперь меня винить? Что он на моих руках умер, а не на твоих?
Андрей тяжело вздохнул:
– Ты что, правда не мог мне дозвониться?
– Ты не веришь, что ли? – хмыкнул Павел. – Думаешь, а братец-то специально не позвонил, помучить меня хотел, сволочь. Чтобы потом Андрюша всю жизнь себя корил. Так ведь, Энди?
Андрей смотрел в его карие глаза и молчал. Он не хотел поддаваться на провокации брата, устраивать которые тот обожал. А сегодня – тем более. Все нутро заполонила сосущая тоска, и он не знал, как ее, тварь этакую, унять.
– Что он сказал? – глухо произнес Андрей. – Ты же успел с ним поговорить! Что?
– Да так… – Павел пожал плечами. – Ничего такого… А должен был?
– Пашка, что он сказал?! – выпалил Андрей. – Трудно тебе вспомнить? Что ты как…
Андрей осекся и махнул рукой. Павел хмыкнул, присел на корточки, счищая грязь с носка ботинка. Сгреб ладонями свежий снег, выпрямился и стал лепить снежок.