Деревья слегка покачивались под весенним ветром, казалось, они тоже ей сочувствуют или же осуждают.
— За мое согласие устраивались игрища, которые даже доходили до драк… И однажды двое убили… друг друга… — девушка прикусила губу, стараясь сдержать подступившие слезы, — и тогда мать сказала, что я должна уйти из деревни и сохранить обет молчания.
Девушка замолчала, Енос изумленно смотрел на нее, все еще слегка одурманенный колдовским голосом. Но хотя он и ощущал магическую силу, исходившую от него, ее голос не действовал на него так, как на мужчин из ее родного селения: он не горел бредовым желанием целовать землю, по которой она ходит. И им не завладели горячные мысли лишить ее свободы, сделать только своей и спрятать ото всех. Да и не готов он был драться на смерть ради одной ее улыбки. Но эта необычная девушка зажгла в ней любопытство.
Дева посмотрела на юношу, ожидая осуждения, но он задал только один вопрос:
— Как тебя зовут?
— Аин, — ответила она, улыбнувшись.
С каждым днем дни неизбежно становились теплее, постепенно отогревая душу и тело молодого Еноса. Девушка, занимавшая его мысли, было подобна входящей в мир Весне: теплая улыбка, карие глаза и цветы в волосах… Со временем он привык к легкому дурману, который вызывал звук ее голоса, и понемногу стал осознавать, что его влечение к ней, нечто больше, тем те, чувства, которые вызывает магия ее пения. Теперь он с трудом мог вспомнить те дни, когда его окутывал холод Первой сестры.
Но Великая Дочь не была такой забывчивой. Ревность жгла ее холодной сердце. Она не могла понять, что же особенного может быть в простой человеческой девочке? Ее сестры убеждали ее, говоря, что люди не такие как мы, и что они редко выполняют свои обещания… Но Зима, однажды пообещав своему возлюбленному, что ничто их не разлучит, решила исполнить свой обет…
Аин шла по лесной тропинке, припорошенной снегом, размышляя о причудах изменчивой природы. Ведь только вчера солнце так ярко светило… а сейчас как будто зима у порога…
Вдруг вдалеке она заметила девушку, сидевшую на том самом сваленном дереве. Снег белым покрывалом накрыл ее плечи, ветер начал усиливаться, и Аин забеспокоилась, вдруг с этой девушкой что-нибудь случиться?
Она подошла к ней и спросила:
— С тобой все хорошо? Ты не заплутала?
Девушка резко подняла голову, и снежинки закружились вокруг нее в белом танце. Аин никогда прежде не видела такой красавицы: белоснежные длинные волосы спадали с плеч, подобно лежащему вокруг снегу, а глаза напоминали два кристалла голубого льда. Девушка ничего не ответила, только подняла свою бледную руку и дотронулась до запястья Аин…
Енос шел по лесу, мокрый снег под его ногами превращался в воду, а с деревьев капала вода, как будто природа печалилась о чем-то. Задумавшись, он нечаянно наступил на плетеную корзинку, валявшуюся на тропинке. Он оглянулся, ища глазами ее обладателя, и увидел девушку, лежавшую на снегу без сознания. Он подбежал к ней, и, перевернув лицом вверх, содрогнулся от ужаса, увидев полевые цветы в волосах…
Девушка слабела с каждым мгновением, и ворожеи ничем не могли ей помочь. «Это древняя магия», — все, что они могли сказать. Но Ратея, ворожея жившая на краю леса, сказала юному Еносу:
— Если ты хочешь спасти ее, ты должен найти Лунный цвет, растущий в самом сердце леса, который распускается раз в 1200 лун. Сегодня как раз такая ночь. Но ты можешь не успеть.
Енос это знал, человек не способен за такое короткое время достигнуть сердце Великого Леса. Но ведь он был не просто человеком. Он был наполовину зверем…
Черная кошка, сливаясь с темнотой, бежала по ночному лесу. Ее иссиня-черные глаза с яркими голубыми вкрапинами смотрели вперед с яростной решимостью и отчаянием. Луна уже взошла над горизонтом, и ее холодный свет серебрил верхушки сосен. Вдруг перед глазами юноши открылась небольшая поляна, освещенная лунным светом. Обернувшись назад в человека, он медленно приблизился к многовековому дубу, росшему в центре. Вдруг свет луны озарил сень дуба, под которым сидела девушка, подойдя поближе он увидел, что она была прикована к столу. Лунный свет, падая на деву, растворялся в ее длинных, словно волны окутавших ее тело, серебристых волосах.
Увидев его, девушка отшатнулась:
— Нет…, — прошептала она.
— Не бойся, я тебя не обижу… — сказал Енос, дотронувшись до оков на ее запястье, но как только он прикоснулся к ним, они растворились в холодном свете ночного ока.