…Первую неделю после свадьбы почти не выходили из комнаты. Занимались любовью — часто, яростно, постепенно узнавая друг-друга. Выпили ящик шампанского, съели килограмм красной икры, жадно поглощали жареное мясо, зеленый салат, салями, жесткую, но сытную говяжью бастурму и нежнозеленые оливки, фаршированные кусочками сладкого перца. Курили прямо в кровати, смотрели телевизор и опять сплетали молодые тела — муж и жена, отныне две половинки одного целого…
…Странно, но для своих двадцати шести лет Минька оказался довольно-таки неопытным любовником. Он не ведал тайн и прелестей любовной игры — прелюдии к сексу, а в постельных сражениях использовал лишь две-три традиционных позы, приступая к делу как исполнительный, но туповатый солдат, выполняющий приказы начальства… В минькином понимании секс представлял собой десять-пятнадцать минут яростного, животного долбленья, в результате которого мужчина победоносно изливает в партнершу поток семени и, довольный, заваливается спать…
Конечно, недостаток опыта восполнялся силой и молодостью, а секреты секса, что ж, их постепенно познают, было бы желание. "Ничего, обучим тебя, дорогой муж, — думала Аниска, расслабленно дымя сигаретой после очередного сеанса любви. — Ах ты мой дикий бычок, муж Минька…".
Настораживало другое, и о нем Аниска тоже не могла не думать. Сама Аниска заводилась от секса очень быстро. Ее не прельщала роль пассивного партнера, поэтому во время акта она привыкла выкладываться до конца и часто нельзя было понять, кто кого ебет — любовник Аниску или она его? Еще в первый день узнавания, когда после первых пяти минут секса лицом к лицу Аниска настояла, чтобы Минька взял ее сзади и, почувствовав горячий твердый член, плотно наполняющий ее лоно, начала яростно вертеть попой и насаживаться на него с привычным остервенением, Минька вдруг остановился, его руки злобно сжали анискины бедра, а изо рта его вырвалось грубое, непечатное слово. Правда, он сразу же опомнился и вновь заработал членом, а Аниска сделала вид, что принимает все за элемент любовной игры, но на самом деле девушка прекрасно поняла — Минька ревнует! И сейчас он представляет себе, как другие мужчины входили в нее, а она также яростно и с наслаждением вертела задом, вбиваясь до упора в чей-то хуй…
…Пришлось сменить тактику и немного умерить свой пыл, подпустив покорства и пассивности. Это возымело результат. Минька приободрился и довольно трудился над ней минут десять, после чего кончил ей на попу, издав при этом краткий, удовлетворенный стон. "Ага, значит он хочет доминировать и не привык, чтобы партнерша вела партию, — догадалась Аниска. — Ну что ж, попробуем действовать так, как он хочет".
Эксперимент удался, но…если раньше Аниска во время акта кончала в среднем по шесть раз, теперь число оргазмов свелось к двум. И когда она расходилась и желала еще и еще, Минька уже ничего не мог. И не хотел. "Отстрелявшись", он благосклонно целовал жену в щеку, брал бокал с шампанским и укладывался на кровать…
Минет Минька любил. Однако когда Аниска намекнула, что тоже не прочь, чтобы Минька поработал над ней своим языком и требовательно нагнула его голову над своей дивно поблескивающей перламутром раковиной, муж бешено вывернулся и гневно заявил, что пизду бабам лижут только пидарасы и извращенцы. И те, кто уже другого ничего не может. Аниска закусила губу и решила пока не возвращаться к данной теме. Но на душе стало паскудно…
* * * * * * *
…А через неделю они уже летели на самолете в свадебное путешествие…
Языков Минька не знал, как истинно русский человек к Западу относился с отвращением, об отдыхе в Турции или Египте по понятным причинам не хотел и слышать, поэтому решено было выбрать Болгарию — как никак бывшая шестнадцатая республика, понятный язык, дружелюбные люди и все-таки свои, славяне…
Тур взяли в Созополь — старинный, основанный еще древними греками торговый городок на южном побережье болгарского Черного моря. Созополь, в отличие от Солнечного берега и Золотых песков позиционировался как спокойный, тихий курорт для семейного отдыха. Миньку прельстило именно слово "семейный". Он уже начал вживаться в роль мужа и поэтому без слов выложил немалую сумму за двухнедельное проживание в самом шикарном пятизвездочном отеле городка — с бассейном, боулингом, теннисными кортами, СПА и прочими экстрами, которыми, впрочем, совсем не собирался пользоваться, ибо ни в боулинг, ни в теннис не играл, а новомодное СПА считал фишкой, выдуманной для "развода" климактеричек и прочих немощных и оглупевших стариков, которых искренне, как человек молодой и в расцвете сил, презирал.
В самолете было весело. Летели все свои — уральцы — с чистыми русскими лицами, открытым взглядом, прямой душой и безхитростным нравом. Уже через полчаса полета из сумок появились на белый свет бутылки водки и коньяка. Стюардессы благовоспитанно делали вид, что ничего не замечают. Пассажиры бродили между креслами, завязывали разговоры, чокались, выпивали. Кто-то даже попытался затянуть песню, но поддержки не получил и сконфуженно умолк. Горе-певцу налили стаканчик, он выпил, приободрился и принялся рассказывать что-то о своем бизнесе. Его не слушали, но певец особо этим не парился. Высадив еще один стакан, он заснул и проспал до самого Бургаса — южных морских ворот Болгарии, места, откуда бойкие автобусики принялись развозить туристов по курортам — в Равду, Несебр, Черноморец, Ахтополь, Синеморец, Созополь…
Аниску и Миньку встретил пузатый, волосатый до невозможности веселяк-шофер, присланный отелем. "Добре дошли в България, приятели! " — торжественно продекламировал он и Минька с Аниской все поняли! А толстячок вдруг по каким-то совсем неуловимым признакам догадавшись, что перед ним пара, совсем недавно вступившая в брак, лукаво спросил: "Младоженци?" И опять Аниска и Минька все поняли и кивнули. Толстячок радостно захохотал, бросился жать Миньке руку, обнял, поцеловал, а затем кинулся на Аниску и чмокнул ее в щеку! Минька был шокирован, а Аниска рассмеялась — какие они простые и хорошие люди, эти болгары!
Усадив супругов в новенький синий "форд" толстячок таинственно приложил палец к губам и сказал: "Чакайте! Эй сега ште дойда!" и Аниска с Минькой снова по какому-то наитию догадались: "Ждите, я сейчас вернусь".
Через пять минут запыхавшийся водитель прибежал обратно. В руках у него были две огромные, желтые сочные груши! Он протянул их Аниске и Миньке и опять на совсем понятном языке произнес: "Яжте! Да ви е сладко!".
До Созополя добрались за сорок минут. Дорога вилась по побережью и Аниска с Минькой с любопытством смотрели на лазурное у берегов, ласково поблескивающее под солнцем мириадами искр Черное море. Машина проносилась мимо десятков вилл, отелей, виноградников, пару раз обгоняли телеги, на которых ехали заросшие черной щетиной смуглые, грязные, полуголые люди. На вопросительный взгляд Миньки водитель презрительно бросил: "Цигани!" и Минька даже удивился — как же он сам не догадался? — Цыгане!
Отель встретил супругов чистотой и прохладой, в комнате к их приезду уже включили кондиционер. На столике стояла бутылка белого вина и блюдо с виноградом. Пока Минька откупоривал бутылку, Аниска жадно отщипнула несколько сочных, продолговатых желто-зеленых ягодин. Как вкусно!