Решающий!
Сегодня!
Конечно, матч можно посмотреть и в записи, но разве это сравнится с прямым репортажем?! И пусть играют команды в Лунограде, откуда сигнал до Марса идет десяток минут, ну так это ничего, смотреть и слушать будут не только на Луне, по всей Солнечной системе тысячи болельщиков прильнут к теле- и радиоприёмникам, невзирая на время, необходимое сигналу добраться до наиболее отдаленных баз и лабораторий. Даже на спутниках Нептуна болельщики будут слушать прямую трансляцию, которая долетит туда аж за четыре часа. Так что Максим находится практически в эпицентре встречи сильнейших команд Солнечной системы по хоккею. А хоккей, если кто не знает, – любимая игра всех космонавтов.
– В хоккей играют настоящие мужчины, трус не играет в хоккей, – пропел Максим, скидывая доху и сдирая унты. О том, что ему пришлось солгать товарищам о несуществующем недомогании, как симптоме легкой простуды и поводу к тому, чтобы провести денек в постельном режиме, он и думать забыл.
Как назло день на раскопках выдался суматошный. Бушевавшая накануне пылевая буря вывела из строя киберархеологов, которые прокладывали новую траншею. Интуиция, нередко подводившая Андрея, тем не менее подсказывала – именно в новом раскопе они имеют шансы наткнуться на следы Великой Марсианской Цивилизации. И тогда Сароян, высмеивающий все археологические находки, сделанные на Красной планете за последние пятьдесят лет, приписывая их причудливой игре естественных сил природы, должен будет раскаяться во всех прегрешениях перед марсианской археологией и перед академиком Ефимовым лично.
Ремонтироваться киберархеологи категорически отказывались – пыль что-то нарушила в системе управления и координации, отчего машины бестолкова слонялись по раскопкам, немилосердно закапывая проложенные траншеи и принимаясь их рыть там, где не предусматривалось никакими планами.
Андрей и Аглая большую часть дня бегали за обезумевшими машинами, а меньшую – от них, решивших, будто странные существа в мохнатых одеяниях представляют особый интерес для археологии. Вымотались жутко, но в довершение ко всем несчастьям, сделав, наконец-то, прозвон контуров управления и сверив с каталогом запасных частей, Андрей обнаружил – нужных модулей у них нет. Значит, придется останавливать раскопки до тех пор, пока запчасти прибудут с Земли, а до того пребывать в простое с неясными перспективами.
Грязные, уставшие, обездоленные, они ввалились в жилой купол, и первое, что увидел Андрей, – улыбающегося во весь широкий рот Максима, чья любимая команда с огромным трудом, но все же вырвала победу из рук «Лунного пахтакора». И вместо того, чтобы порадоваться столь скорому излечению прихворавшего товарища, Андрей взбеленился. Начальственной интуицией, обострившейся после треволнений дня, он понял – никакой болезни у Максима и не было, а имелся вопиющий факт симулянтства, за что в военное время наказывали высшей мерой. К несчастью, военного времени пока не объявили, а потому приходилось применять менее эффективные формы наказания – выговор и наряд вне очереди. Да и последнее, чего скрывать, в условиях торжества бытовой кибертехники, являлось условностью.
Аглая, покачав головой, Максима защищать не стала, но и Андрея поддержать не захотела, а отправилась в душ, а затем – в «девочковый клуб», как она про себя называла постирочный отсек. Максима Аглая не оправдывала, но понимала. Особенно после ЧП на раскопках. И закралась ей в голову мысль: что, если по случаю поломки основных киберов, Андрей объявит вынужденную приостановку раскопок? Тогда не нужно будет тащиться в поле под пронизывающий даже доху и термобелье марсианский ветер.
Настроение Аглаи улучшилось.
Глава шестая. Обман и вера
Лицо академика Ефимова на экране космической связи выглядело серым, морщинистым, изможденным. Андрей поразился изменениям к худшему, которые в нем произошли. Застарелая лучевая болезнь продолжала подтачивать казалось бы несокрушимый никакими недугами могучий организм Ивана Антиповича.