— Будь ты проклято, змеиное зелье!..
Скосив глаза и выставив ухо, Тимофей сидел на старом ведре, медленно перебирал пальцами бороду, по клочку запихивая в рот. Возле него ковырял пальцем в ухе Панюхай. Платок его был сдвинут на затылок. Вокруг них, кто сидя, кто полулежа, разместились по двору рыбаки, громко переговаривались. Кострюков, стуча карандашом по столу, водворял порядок. В задних рядах умышленно повышали голос. Жуков будто не замечал происходившего и, подавляя в себе нараставшую злобу, спокойно говорил:
— …Рыба в рабочем снабжении имеет огромное значение как продукт питания. Она заменяет восемьдесят процентов мяса. И теперь, когда в мясе временно ощущается недостаток, рыбный продукт в питании трудящихся нашей страны занимает первое место. Поэтому, чтобы обеспечить рыбой промышленные центры, для каждого рыбацкого колхоза, товарищества, артели…
— Вон куда загибает, — выплеснулось из толпы. — Так и знали…
…и единоличника-контрактанта устанавливается определенное задание по вылову рыбы на каждый месяц или квартал. Как же работает ваш хутор? Позорно. Постыдно. С большим опозданием вышли в море, работали с прохладцей, с водочкой, отчего происходили частые аварии с человеческими жертвами…
— Надо казенку закрыть, словами не убедишь! — крикнула Евгенушка.
— Заткни глотку. Ишь ты. А в море кто пойдет без водки?
— Да это она в свою пользу. Ее кобель часто нажирается и за жабры таскает! — захохотал Егоров, откинувшись к ногам Тимофея.
Евгенушка, оглушенная злорадным хохотом рыбаков, вобрала голову в плечи. Дубов рванулся к Егорову, вскинул кулак…
— Не смей! — вовремя удержал его Кострюков. — Комсомолец… — И к рыбакам: — Тише! А то собрание распущу.
— Сами разбегёмся. Напугал…
Жуков выждал затишье, скользнул взглядом по толпе, порывисто выбросил вперед руку:
— Вы и сейчас пьяны. Не постыдились явиться в таком виде на собрание. Позволяете себе хулиганить. Хорошо это? Хорошо? За стакан водки вы готовы продать честь и совесть свою. Вас спаивают, вас обманывают, вас грабят.
— Кто грабит? — приподнялся Егоров.
— По глупому порядку, который выдумал себе на руку ваш же враг, вы прекратили лов, когда рыбу можно ловить круглый год.
— А-а-а-а! разноголосо простонала толпа. Кто-то ехидно засмеялся.
— Если он такой молодец, пущай заставит из стрехи капать водку и нальет мне в рот, — съязвил Белгородцев.
— Большого ума речь, Тимофей Николаич, — поддержал Панюхай и к Жукову: — Ты что ж это, братец, на берегу надысь одно говорил, а тут супротив того?
Жуков удивленно посмотрел на Панюхая. Сидевшая в президиуме Анка пояснила:
— Это мой отец. Вы как-то говорили с ним. Ну, а он вообще немножко странный человек. Он не знает о вашей контузии и решил, что вы с ним тогда соглашались.
Жуков вспомнил разговор на берегу, и его губы чуть шевельнула улыбка. Панюхай хитро посмотрел на него, затряс бородкой.
— Ловко, а? Мы тоже, чебак не курица, подсекать могём, — и удовлетворенно засмеялся. — Тоже рыбалки…
— Братцы! — вырос над толпой Егоров. — Пущай же он докажет, кто спаивает и грабит нас?
— Вот кто. Вот! — Жуков ткнул пальцем в сторону Тимофея. — Он спаивает. Он баламутит хутор. Он грабит вас.
— Ка-а-ак это так?
— Я предлагаю выселить его…
— Кого? Того, кто кормит нас?
— Кто умышленно не выполняет план и срывает путину. Посмотрите в сводку, и вы увидите, на сколько он выполнил задание. На десять процентов. Где же рыба? Где?
— Видать, к спекулянтам уплывает.