— Что случилось?
— Муж не возвернулся. Утоп, — ответила одна из женщин.
К Анке подбежала маленькая девочка, дернула за рукав:
— Тётя. Тятя ваш возвернулся.
— Где он?
— В совете сидит.
Анка побежала в сельсовет.
Помещение было переполнено. За столом сидел председатель и по привычке дергал себя за крючковатый нос. На его голове топорщились взъерошенные черные волосы. Он прикрывал густыми ресницами единственный глаз и хмурился. Рядом ерзал на скамейке Панюхай в рваных теплых штанах и грязных валенках. У него были забинтованы обмороженные на льдине руки. Возле него плакали женщины. Одна из них, когда немного успокаивалась, всхлипывая, спрашивала одно и то же:
— Еще скажи. Как же они там?
Панюхай с трудом поднимал руку, мусолил глаза.
— А так же, как сказывал. Ну, понесло нас. Ну, обиды мне учиняли нехорошими словами. Ну… — он захлебнулся, помолчал. — В море хотели кинуть. Ну, я побёг от них. Упал, меня на другую крыгу шибануло, а их… стало быть… — он развел руками.
— И кричали?
— Кричали.
— Бога кликали?
— Не знаю.
Женщины разноголосо заплакали. Одна подбежала к председателю, застучала кулаком по столу:
— Как же так? Как же теперь? Ведь детей куча!
Председатель встал, подергал пальцами нос и еще больше нахмурился.
— Говорил я, граждане, наперёд страховаться надо было. Да разве ж вколотишь что разумное в голову нашему брату? Лучше пропьет деньги, но в дело — ни копейки. И себя и семью в несчастье гублют. Вот и сигналили, ночами костер палили на кургане, видали, что кличем, — а пошли они с моря?
Председатель вытянул жилистую шею, пробежал по толпе красным, как у сазана, глазом. В углу вскрикнула девушка. Возле нее топтался Григорий. Он ловил ее руки, не давая биться головой об стену.
— Крепись, Евгенушка. Не надо так… Успокойся…
В это время вбежала Анка.
— Теперь круглая сирота, — шептали у двери женщины.
Анка догадалась, что отец Евгенушки погиб. Она бросала вокруг жадные взгляды, ища Панюхая, утонувшего в табачном дыму.
Но Панюхай увидел ее раньше.
— Анка!
Заметив отца, девушка заморгала длинными ресницами, прикусила губу. Дымная комната совета, и шумная толпа, и отец — все поплыло перед ее глазами.
— Анка… Что ж ты, чебак не курица… — задребезжал старческий голос, и Панюхай шатко пошел навстречу дочери.
Во второй половине восемнадцатого столетия крымские греки под давлением ханов Девлет-Гирея и Каплан-Гирея покинули родные места и переселились в Россию. Вывод греков из Крыма взял на себя митрополит Игнатий.
Испросив разрешение у Екатерины II на поселение в России, он привел двадцать тысяч греков на земли бывшего Запорожья. Через год Екатерина пожаловала Игнатию грамоту и утвердила план отведенных грекам земель на Азовском побережье. На правом берегу реки Кальмиус, у самого моря, Игнатий заложил первые камни в фундамент строящегося города Мариуполя и храма, а через шесть лет скончался. Его похоронили в храме на правой стороне в сидячем положении. Над гробницей повесили икону Григория-Победоносца, а позже, спустя несколько десятков лет, горожане укрепили мраморную доску с надписью:
Здесь покоится приснопамятный святитель Игнатий,
24-й митрополит Готфейский и Кефийский,
Местоблюститель Константинопольского
Патриарха в Крыму.
Оттуда увел греков в 1778 году
И, водворив в нашем округе,
Испросив для них высочайше
Привилегированную грамоту,
Скончался 16 февраля 1786 года
И уцелевший доныне.