— Себя вдруг вспомнил, — пробормотал он, отворачиваясь, — Ничего смешного в твоем испуге нет, для тебя он абсолютно рационален. А смеюсь я над собой. Над своей реакцией, очень-очень давней, — он понурился, — Дурак я тогда был, такой же недотепа, как ты сейчас…
Я смерила его долгим взглядом:
— Так мне тебе посочувствовать и не обижаться?
— Пойдем, — парень махнул рукой, — Теперь не обязательно так торопиться, но лучше не засиживаться. Ре… моя подруга знает, где встретить нас на поверхности.
Удержавшись от невольно возникшего вопроса, я дернула плечами. Ни согласия, ни доверия этот жест не выражал — это было скорее смирение со сложившейся ситуацией. Но спутника моего это вполне устраивало.
Мы шли в полной тишине.
— А почему ты не можешь ответить на мои вопросы? — спросила я нарочито небрежно, — Какое-то обещание?
— Запрет. Правила. Устав. Табу. Как хочешь, так и называй.
— Устав? То есть ты работаешь в секретной службе?
— Это секретная информация.
— Хм? Ты только что подтвердил мои слова?
— Я ничего не подтверждал, — юноша нахмурился, — И вообще, я уже раза три сказал, что ничего сообщать тебе не намерен. Я просто доведу тебя до дома с целыми руками-ногами, а если повезет — то и головой, сдам следующей смене. А потом мне будет до лампочки, что с тобой случится в их вахту.
Я задумалась. Пока мы шли от поезда по прямой, тьма вокруг нас сгущалась постепенно, теперь же, за изгибом туннеля, вокруг быстро потемнело и стало хоть глаз выколи. Словно прочтя мои невеселые мысли, юноша достал из куртки какой-то длинный тонкий цилиндр и встряхнул его. Тот замерцал зеленым с одного края, а когда люминофор разгорелся полностью, окутавшая нас кромешная тьма рассеялась.
— Классная технология. Такая всем спецагентам выдается?
— Я купил их в магазинчике рядом с твоим домом.
— Так, откуда тебе известно…
— Боже! — вздохнул юноша, — Тебя что, и вправду так волнует вопрос, кто мы?
— Конечно.
— Ладно, полагаю, существующие табу вовсе не означают, что я не смогу слушать тебя вполуха и время от времени кивать. Или чесать нос. Или насвистывать. Просто так.
— Спасибо большое! — сердце мое бешено заколотилось, — Скажи, как тебя зовут?
— Как я, по-твоему, должен сообщить свое имя? Выкивать или вычесать?
— Существует язык свиста, — обиженно заметила я.
— Да ну тебя, — парень отвернулся, — Такие вопросы мой народ считает невежливыми.
Я отвернулась от него с твердым намерением промолчать всю дорогу до станции. Не хочу больше с этим обалдуем говорить.
— Ну не дуйся, — миролюбиво протянул юноша, — Задай простой вопрос.
Любопытство и гордость сошлись в схватке не на жизнь, а на смерть. Любопытство отправило гордость в нокаут с первого раунда.
— Те, в вагоне, хотели похитить меня? Не просто человека, а меня персонально?
Едва заметный кивок.
— Они были людьми? Не то чтобы я увлекалась анатомией, но творить со своим телом то, что творили они, по-моему, невозможно…
Отрицательное качание головой.
— О господи! Это инопланетяне? Скажи, они ведь инопланетяне, да? Прилетевшие на Землю захватчики?
Нервное покашливание.
— Нет? Тогда скажи, почему я раньше тебя не замечала? Ты прятался?
Кивок.
— А где? Это вроде конспирации среди толпы, да? Прямо как со шпионами?
Отрицание.
— Ты человек?
— Извини, пожалуйста, но это личное, — юноша прервал наш странный диалог, — Не отвечу из принципа.
— Личное? Ну и ладно, больно надо. Скажи лучше, кто такие неразлучники?
Юноша встал как вкопанный, так что я врезалась ему в спину. Уставился на меня странно блеснувшими глазами.
— Услышала это прозвище от одного из тех, в поезде, — торопливо пояснила я, — Кажется, от твидового.
— Не называй нас так! Это грязное ругательство, за которое любого другого я бы… — юноша скрипнул зубами, рука его сжала мою крепче, — Я же не зову тебя хомосапиенсом или человечиной, верно?
— Любого другого? Есть другие, кого ты оберегаешь?
Юноша умолк.
— Плохая была затея, ой плохая, — протянул он, — Все, заканчиваем с этой дурацкой викториной.
— Постой! Я не буду больше такой любопытной, прости пожалуйста! Пойми, ты сейчас единственный, кто может мне хоть что-нибудь объяснить! А я, между прочим, даже имени твоего не могу узнать!
— Мы не будем вместе достаточно долго, чтобы в том был хоть какой-то прок, — он уже спешил дальше — быстро удаляющийся источник света в океане тьмы, — Называй меня протектором или хранителем, если совсем неймется.