Я сказала «нас»?
Да, я была не одна. Шла, почти повиснув на шее Рейн, как заводная кукла. Настой, который она убедила меня выпить, отбил все чувства и погрузил меня в сонное оцепенение. Неприятно, но, наверное, иначе я не преодолела бы весь путь.
— Мы ведь не на Земле? — спросила я.
Не то, чтобы мне это было интересно. Но ведь надо как-то поддержать разговор.
— На другой Земле, — помедлив, ответила Рейн. — Этот мир называется Гемма, он идёт первым в Декаде.
— Главным?
— Главных нет. Просто считать начинают с него, — Рейн встряхнула меня, поудобнее укладывая руку на своём плече. Откуда у неё было столько сил — не знаю, она тащила меня уже с час, а я едва переставляла ноги.
— Гемма вся такая?
Рейн опять задумалась, прежде чем ответить.
— Ты имеешь в виду национально-географические особенности или же технический уровень?
Почему-то вопрос показался мне смешным, и я хихикнула.
— И то, и другое.
— Гемма разная. Основная особенность — множество небольших феодальных государств. Данная местность расположена там, где у вас Ближний Восток. Примерно. Точных соответствий не ищи, история здесь шла иначе. А техника… — она вздохнула. — Начало двадцатого века, если угодно. Впрочем, у знающих есть всё.
— Знающих?
— Тех, кто знает о Декаде.
Я поняла, что каждый ответ порождает новый вопрос и замолкла.
Город этот, как сообщила она вскользь, назывался Сен-Ариф, мы были где-то на окраине и шли к человеку по имени Корнелиус Марибо. Когда мы наконец-то остановились у двухэтажного дома (побогаче прочих), Рейн облегченно выдохнула и прислонилась к стене.
Я никак не могла понять, рада она или нет, что мы сюда пришли. Оставив попытки разобраться, всё равно мозги едва шевелились, я посмотрела на вывеску.
Странно, какие-то буквы словно стали мне понятнее. Показалось, что я прочла имя «Корнелиус Марибо», а ещё что-то про «травы» и «дочь».
Меня осенило.
— Это твой отец? — спросила я, — Торгует приправами? «Корнелиус Марибо и дочь, лучшие травы»?
Рейн удивленно глянула на меня.
— Ну как бы отец, как бы приправами… Всё-таки вы, анкеры, особенные. Обычный человек впитывает письменную речь не меньше недели.
И, не вдаваясь в уточнения, постучала в дверь.
— Нет, нет, лавка ещё закрыта! — раздалось из-за двери. Вот слова я понимала прекрасно, хотя и ощущала, что говорят не по-русски, — Кому я нужен в такую рань?
Но на самом деле по звуку шагов было понятно, что неведомый господин Корнелиус спешил к двери. Какой же торговец откажется от клиента! Послышалось шуршание ключей и тихое бормотание, вслед за которым дверь приоткрылась. Звякнула цепь, удерживающая дверь приоткрытой так, что внутрь не ворвёшься. В проем выглянул пожилой морщинистый мужчина, лысый, но с пышной, густой и чёрной бородой. Узкие глаза смотрели неожиданно ясно, словно оценивали клиента до мелочей.
— Две девицы, без мужчин, волосы распущены, колени неприкрыты, одеты пестро — вы мне не покупатели! — Корнелиус мигом потерял к нам всякий интерес, — Если путники ищут, где переночевать и заработать, то в гостинице на следующем перекрестке почти нет клопов, зато много уставших купцов и гонцов, — он покачал головой и стал закрывать дверь, — Я уже слишком стар для таких развлечений…
— Я тоже скучала, па, — Рейн сбросила капюшон.
— Ре-Рейн? — мужчина застыл в проёме и уставился на мою спутницу. — Ты?!
— Не держи на пороге. Мы промокли до нитки и очень устали.
— Господи, благослови этот дождь, — купец чуть не заплакал от радости, — И этот день! Он принес мне тебя, соль моей жизни! — он попытался открыть дверь, забыв о цепочке, и чуть не выломал ручку. Не переставая бормотать благодарности, мужчина снял запор и распахнул дверь.
— Отнеси её в мою комнату, — Рейн буквально втащила меня в помещение и передала в раскрытые руки Корнелиуса, попытавшегося обнять мою спутницу, — Береги ее как зеницу ока самого господа.
— Как скажешь, мрачноцветик, — вздохнув, мужчина взял меня на руки, словно пушинку, и куда-то пошел.
Я услышала шелест занавеса из бус и ощутила мелкий бисер, щекотнувший лицо — судя по сменившемуся освещению и потрескиванию камина, Корнелиус отнес меня в жилое помещение.