— А что я нарушаю? — попыталась я спорить. — Я лишь организовала трудовой процесс! Да и откуда регент узнает?
Эдвард скосил глаза на суетящихся негоциантов и улыбнулся.
Я поняла. Пусть они и принялись мне помогать, но кто-нибудь обязательно доложит о таком неслыханном нарушении правил…
— Лучше я тебе помну плечи, — утешила меня Рейн. — Чтобы руки не уставали.
Она действительно встала за спиной и стала с мастерством опытной массажистки разминать мои плечи. А Эдвард принялся проверять листки и вскоре нашёл пару пропущенных, не то случайно, не то нарочно, пунктов.
За час с небольшим мы расправились со всей стопкой, и теперь полторы тысячи листков снова лежали на столе, подписанные и рассортированные по номерам.
— Спасибо вам! — воодушевленная, я даже вспомнила те самые уроки хореографии в третьем классе и присела в реверансе, — Можете возвращаться к своим обязанностям! Вы замечательно поработали, я никогда не забуду вашу помощь!
Негоцианты поклонились в ответ и, с растерянными улыбками на лицах, перешептываясь и глядя на меня с возросшим вдруг любопытством, стали расходиться. Не знаю почему, но в этот миг я поняла, что только что создала и надела свою «маску». Как когда-то Лиана и Мар надели свои. Их маски были масками мегеры и простачка, а на моей было нарисовано совсем другое.
— А ты умеешь заводишь друзей, — хмыкнул Эдвард, — Пожалуй, я одобряю твой подход, Алекс. Ты произвела на негоциантов хорошее впечатление — доверилась им, привлекла к интересной работе, поблагодарила… Вписываешься в жизнь Декады, словно сто лет тут уже живешь!
— Это был ответственный шаг, госпожа, — заметила Рейн, — Теперь о тебе заговорят совсем по-другому.
— А обо мне говорили как-то иначе?
— Говорили, что ты такая же, как и анкер Орта, — протектор пожала плечами. — А репутация у Лианы… не самая хорошая.
— Госпожа! — донеслось из-за угла, и вот уже ко мне, отталкивая с пути расходящихся негоциантов, летел регент, — Как это понимать? Что вы тут устроили? Это возмутительно, просто возмутительно!
— А, Тройка, — я приветливо помахала рукой, — Я только что заполнила все документы, как вы и хотели.
— Что? Невозможно! Там было работы как минимум до вечера! — регент был в бешенстве, — Что это такое?! — он указал на кусок ватмана, закрепленный на стене. Там было написано моё имя, фамилия, отчество и дата рождения. — Вы сказали всем им свое имя? Но это же позор! С тем же успехом вы могли выйти на улицу голышом! Надеюсь, вы понимаете, что мне придется наказать их?
Что-то во мне звякнуло, словно щелкнули переключатель, и я сжала кулак.
— Во-первых, они не все эти, а мои друзья. Во-вторых, Тройка, вы никого не накажете.
— Но это возму…
— Я не договорила! — во мне вскипала ярость, — В-третьих, вы больше не будете говорить со мной таким тоном, вам ясно?
Воздух между мной и регентом буквально наэлектризовался. С минуту мы стояли молча, гневно глядя друг на друга, потом мужчина сделал неуверенный шаг назад.
— Вы чересчур много себе позволяете, анкер, — произнес Тройка тихо, — Для того, кто пробыл в Декаде один день, вы крайне самоуверенны. Господа протекторы, — он обернулся к протекторам, — У вас, кажется, есть дела.
— На самом деле…
— Вы свободны.
Эдвард с Рейн поклонились и ушли, бросая на меня виноватые взгляды. Мы остались с Тройкой вдвоем. Тет-а-тет.
Регент Земли подошел к столу и осмотрел проделанную работу. Перебрал пальцами несколько листков, изучил подписи, сверил даты. Прицокнул языком. Провел рукой по покрасневшему от негодования лицу и утер капельки пота.
— Непозволительная дерзость.
— Неужели в этих документах или в моем имени скрыта вселенская тайна? От него не убудет, что я назвала его другим!
— Традиции не велят показывать документы посторонним, анкер. И на то есть свои причины, которые вам не ведомы. Механизм работы Декады был пущен многие сотни лет назад, и ни разу с тех пор он не давал осечки. Ни разу.
— Уверена, не даст и теперь.
Регент надрывисто фыркнул.
— Какая беспечность! Какая простота! Молодо-зелено, а вершит судьбы миллиардов, словно это какая-то игра…
— Что? Почему вы так говорите?
Регент какое-то время молчал.
— Ты повидала уже немало странностей, не так ли? Полагаю, ты готова к еще одной.
Он поправил галстук, развернулся и пошел по коридору. Не оглядываясь, жестом велел следовать за ним.
— Помните, я говорил о Зиро? — бросил Тройка, пока мы спускались на первый этаж, — О величайшем гении-основателе и одновременно глубочайшем позоре Декады?