- Не за что, тут и для меня выгода есть. Разбавлю хоть немного своё одиночество. У меня радость в жизни-то всего одна: беседы с людьми, когда они ко мне приходят. А деньги... ну, формальность, чтобы хоть хлеба купить. На пенсию-то много не наживёшь.
- Пенсию? Но вам же не больше сорока!
- Тридцать восемь. Знаешь, по-разному бывает. Хочешь, покажу свою комнату?
Я не успела ответить, только немного насторожилась, когда услышала лёгкое жужжание и сообразила, что опускаюсь вместе с креслом, столом и сидящим напротив Кветцальским вниз. Мужчина успокоил меня жестом руки и стал медленно разворачивать своё сидение.
Мы опустились прямо в центр небольшой комнаты со всего тремя дверьми, которые находились где-то за моей спиной. Комната была почти обычная, только углы в ней были сглажены и в них не было ничего задвинуто, как во многих квартирах. Там стояли длинные вазочки с цветами, разными для каждого угла. Сюда, как ни странно, доходил свет, под потолком было несколько щелей. Внутрь Храма с улицы он, вероятно, проникал тоже из каких-то щелей, которых я не заметила раньше.
Круг, на котором мы сидели, повернулся, и Кветцальский отдалился к двери, щёлкнув выключателем. Я в это время рассматривала комнату: кровать, застланная синим покрывалом, рядом - столик с полкой и настольной лампой, на котором стоял ноутбук и лежали какие-то бумажки, шкаф для одежды, шкаф для книг (на порядок больше), синий ковёр под ногами. И три лампочки под потолком, такие же, как в Беседе, которые всё освещали. Также имелось три выхода: средний и правый были закрыты дверьми, левый же представлял просто недлинный коридор, но куда он ведёт, я отсюда не видела. Осмотрев комнату, я глянула на хозяина и тут заметила, что он даже не собирался вставать.
Он не мог. Обычно люди, которые могут, не ездят в инвалидном кресле.
Вопрос я задавать не стала. Хотела, но не задала: он волен не отвечать. Но я плохо знала Кветцальского.
- Я с детства такой, - он весело развернулся, ловко орудуя руками. - Но это не беда. Такие, как я, больше ценят вещи, на которые вы не обращаете внимания. Вот, гляди: синий ковёр. Нравится? Обожаю синий. Всегда мечтал, чтобы у меня были синие глаза. Но нет, не вышло. Да, кстати, где ты будешь спать? Вон, смотри, возле шкафа, кажется, будет удобно...
Какой же он всё-таки удивительный человек! Перед ним не надо мяться, чтобы задать нетактичный вопрос - он и так знает его! Никакой скованности! Жизнерадостный, разговорчивый. И добрый.
- Я вас не стесню... мне ведь почти ничего не надо, я всякое себе могу наколдовать, и... и много чего... и ещё... - забормотала я.
- Ты лучше скажи, что тебе надо, - перебил оракул. - Вот эта дверь - выход, справа - ванная с туалетом, слева - кухня. Там немного еды, но на ужин хватит. Я, кстати, сегодня и не ел... любишь готовить?
- Н-не очень, - созналась я.
- Вот и замечательно! - невесть чему обрадовался Кветцальский. - А я обожаю! Боялся, что ты инициативу перехватишь.
Я улыбнулась. Вероятно, он и правда одинок, одинокие люди всегда радуются любой компании.
- Мне нужно пару листков бумаги... ну, десять где-то... и всё, - теперь уже точно ответила я, зная, что буду делать. Мои мелкие листки для записей не годились. Кветцальский молча подъехал к своему столу, выдвинул ящик и вынул оттуда небольшую стопку. Я приняла её и уселась на полу, скрестив ноги.
- Ничего, что я наблюдаю? - немного виновато спросил оракул. - Мне интересно. Я же сам ничего не могу.
- Знаете, может, так даже лучше - не мочь. Пусть бы уж я не могла, но знала бы всё о Фаере.
- Не переживай насчёт этого. Закончи с постелью, а там за ужином поговорим.
Я не стала спорить. Коснулась первого листа, и он начал увеличиваться и разбухать, превращаясь в толстый матрас. Следующий лист превратился в простыню, ещё один - в одеяло. Точно так же появились подушка, белая ночнушка и полотенце. Оставшуюся бумагу я положила на пол у изголовья.
- Ух ты! И это навсегда? - восхитился Кветцальский.
- Нет, - вздохнула я, украдкой вытирая пот со лба. Так я ещё не уставала, разве что в детстве, когда только-только опробовала свои умения. - Завтра вечером придётся заново делать. Они недолговечны. Впрочем, смотря из чего превращать...
- Я понял. Тебе нужно раздобыть постель.
- Нет, не надо! - возразила я. - Я сама. Не хочу всё из вас тянуть. Я ведь хоть что-то могу.
- Ладно, - согласился мужчина. Он, конечно, хотел показать, что и инвалиды способны помогать здоровым, но он понимал меня. Я точно так же хотела показать, что и в такой ситуации слабая женщина что-то может. - Тогда - ужин!
****
ГИР, 2240г, 12 апреля
Молодой человек со светлыми волосами, собранными сзади в короткий хвостик, склонился над столом с закатанными рукавами. Его лицо выражало высочайшую заинтересованность, изредка он что-то помечал на бумажках, ставил плюс или минус.