В финале, стараясь не встречаться с изумленным взглядом Маши, я захлопнул за комиссией дверь и стал дожидаться обещанной милиции".
Потерпевшие подали в суд, и доброхоты из Союза писателей стали спешно собирать подписи, как выразился на суде общественный защитник, "известных всей стране художников слова". Адвокат другой стороны не преминул этим воспользоваться и стал называть ответчика не иначе, как "художник слова", напоминая при этом, сколько лучших людей страны были безвинно осуждены благодаря коллективным письмам деятелей культуры.
Колотов извиняться отказался. И потребовал записать в протокол, что истцы оказали ему сопротивление при исполнении гражданского долга.
Поскольку новая экспертиза не подтвердила аварийного состояния дома, решением суда велено было его отремонтировать, Колотова оштрафовать за бытовое хулиганство, совершенное в состоянии аффекта, а Чудновых оставить в покое.
Соседи, чьих отцов - дедов переселили в барские покои, все заседание сидели молча, поскольку по обыкновению ничего хорошего от суда не ждали, а услышав вердикт, возроптали: раз дом признан неаварийным, стало быть, их смотровые ордера не действительны?
Им снова объяснили: вашей вины здесь нет. И ордера у вас никто не отнимет. Но они продолжали ворчать, а когда уходили из зала суда, злобно оглядывались, с грохотом отодвигая столы и скамейки.
Освободившийся джинн классовой ненависти к потомкам хозяев своих предков уже не оставит их в покое.
Маша еще долго изумлялась: "Ведь жили душа в душу! Серафима Сигизмундовна, покойная мама Исидора, меня учила с самого начала: ну и пусть они кушают нашими вилками с наших тарелок, раз им так хочется! А вы сделайте вид, что не обращаете внимания".
С этого момента Колотов стал своим человеком в этом доме, а богатая библиотека Чудновых, наполовину состоявшая из старинных книг, была теперь в его полном распоряжении.
Исидор и Маша на реституцию не претендовали и остались жить в своих комнатах. Остальные помещения заняла под офис некая совместная фирма, та самая, что собиралась занять весь дом.
Кстати, соседствуют они дружно. Маша варит им кофе, угощает своими пирожками, а также читает им вслух статьи Исидора. В качестве ответной любезности фирма за свой счет прочистила дымоход камина, и это позволило растопить его впервые за последние восемьдесят лет ХХ столетия...
Как и следовало ожидать, статья была историческим экскурсом в прошлое: как человечество встречало второе тысячелетие и что при этом происходило.
- Если цифры девятьсот девяносто девять перевернуть, то получится шестьсот шестьдесят шестой год, - зачем-то вставил Исидор и снова впал в прострацию.
А происходили в те дни явления и знамения, каких прежде не замечали. Рождались телята о двух головах, по небу летали огненные люди, а ведьмы, заметно умножившиеся в численности несмотря на падение рождаемости, вконец распоясались.
- А что, разве они с тех пор утихомирились? - снова перебил Колотов. Ира громко прыснула, а Елена толкнула его в бок.
Маша взглянула на гостей с состраданием ранней христианки к диким зверям, выпущенным на арену позднего Рима, куда ее только что вытолкнули.
Природа отнюдь не отдыхала на отпрысках старинного рода Чудновых, напротив, неутомимо работала. В результате, за малыми исключениями, они становились известными деятелями каких-нибудь наук либо искусств.
Исидор не стал исключением.
Будучи потомственным вундеркиндом, он еще до школы проявил зрелую не по годам дальновидность. Он потребовал у родителей сменить свое старорежимное имя, данное в честь дедушки по линии матери, сбежавшего от большевиков из Севастополя с последним пароходом, на лояльное Сидор. (Уменьшительно-ласкательное Сидя так при нем и осталось.)
Это ему позволило не только вступить в пионеры, но и попасть в совет дружины.
Он еще учился во втором классе, а в "Пионерской правде" была опубликована его первая литературоведческая статья по поводу плагиата.
Некий предприимчивый октябренок из Ленинграда передрал из "Родной речи" стихотворение про суворовцев, заменив их на нахимовцев, и прислал в "Пионерку" под своим именем. Стихи незамедлительно опубликовали, удивляясь искушенности и даровитости автора. Наверняка там еще больше поразились, получив письмо от другого октябренка, настучавшего на первого, и сразу предложили ему сотрудничество.
Так Сидя стал постоянным автором "Пионерки", а также непременным участником всесоюзных сборов, слетов и олимпиад, где занимал преимущественно первые места, а при вручении призов изрекал умные мысли под восторженное аханье пионервожатых, учителей и родителей.
Про Машу говорили, будто в детстве у нее были самый звонкий голос и самая задорная улыбка в стране. Ей поручали зачитывать приветствия на съездах и повязывать галстуки знатным людям.
Возможно, будущие супруги впервые увидели друг друга в "Артеке". Или, что еще романтичнее, они встретились на гранитной трибуне Мавзолея, куда радостно вбежали с другими детьми, чтобы поздравить руководителей партии и правительства с пролетарским праздником, при этом обменяв букеты цветов на коробки шоколадных конфет.
Этим во многом объясняется, почему они поженились, узнав друг друга через много лет.
Детей у них не было. Родившаяся девочка умерла сразу после родов, затем было несколько выкидышей, и врачи запретили Маше рожать.
И они пошли дальше по жизни, держась за руки, никогда не ссорились, везде появлялись только вместе и расставаться не собирались.
Восемнадцатого августа 1991 года, когда Маша вышла в булочную в соседнем доме, а Исидор работал за своим столом, он услышал страшный треск и увидел в окно, как замедленно, с грохотом и звоном выбитых стекол падает на асфальт перед домом огромный старый тополь, стоявший там с незапамятных времен.