Это неслыханное новшество еще более увеличило авторитет могущественного министра. Как только распространилась в народе весть, что у кардинала своя гвардия, разница между ним и королем исчезла совершенно; вскоре все привыкли ставить его даже выше Людовика, хотя ему одному он был обязан своим возвышением и могуществом!
Ришелье сидел в своем кабинете, когда ему доложили о приходе капитана Девере, он приказал впустить его и встал со своего места.
Капитан появился на пороге и приветствовал кардинала, отдав ему честь по воинскому ритуалу.
— Подойдите сюда и расскажите мне о результатах вашей вербовки, любезный Девере, — сказал кардинал начальнику своей лейб-гвардии, — повторяю вам, я ничего не пожалею для этого дела.
— Оно идет отлично, ваша эминенция!
— Сколько людей собрали вы, капитан?
— Около восьмисот человек, ваша эминенция.
— Удалось ли вам отыскать и завербовать в число моих гвардейцев известного вам Жюля Гри?
— Сегодня он уже получил свое обмундирование, ваша эминенция!
— Я желаю, чтобы он был назначен в мое личное распоряжение, капитан.
— Теперь он стоит на часах у подъезда вашей эминенции.
— Прекрасно, любезнейший Девере, вы имеете дар предупреждать мои желания. Есть ли у вас еще в числе новичков замечательные личности?
— Три молодых авантюриста из старинных дворянских фамилий, ваша эминенция.
— Этому я очень рад, капитан, с такими людьми я смогу выдержать конкуренцию с мушкетерским полком. Расскажите мне подробнее о новых гвардейцах.
— Один из них — потомок известного капитана де Рансон, — начал Девере.
— Де Рансон!? Не был ли он капитаном дворцовой стражи королевы Екатерины? — спросил Ришелье.
— Так точно, ваша эминенция, капитан был убит во время Варфоломеевской ночи, сын же его, объездивший почти весь мир, живет теперь в Париже без всяких средств. Он и поступил к вам на службу…
— Де Рансон? Дальше!..
— Еще я нашел внука генерала Мулена, шевалье требует жалованья двадцать розеноблей в месяц…
— Не с ума ли сошел шевалье де Мулен?
— Он ссылается на то, что мушкетеры получают такое же содержание…
— Положим, но…
— Если мы исполним его желание, он не станет просить капитана мушкетеров об определении его в полк…
— Сделайте исключение для него, Девере… Представителен ли он?
— Он молод, строен, с красивой черной бородой, красный мундир очень идет ему, ваша эминенция!..
— Пусть же будет исполнено его желание! Дальше!
— Дальше, ваша эминенция, у меня есть солдат не совсем молодой, но из старинного дворянского рода…
— Как его зовут?
— Клод де Пеллерон, ваша эминенция!
— Не родственник ли он Шербургскому коменданту?..
— Сын его родного брата!..
— Вы говорите, он стар?
— Он очень опустился, но седые волосы и множество шрамов на лице придают ему воинственный вид, ему должно быть уже далеко за сорок, — докладывал Девере.
— Это мне нравится! Надеюсь, вы позаботитесь об его обмундировании?..
— Все уже сделано, ваша эминенция! Я полагаю, что эти дворяне-авантюристы будут нам очень полезны. Это для нас хорошая находка! Люди такой закалки не испугаются и самого черта!..
— Я перехвачу у короля самые лакомые кусочки. Пожалуйста, капитан, постарайтесь набрать для нашей гвардии побольше людей решительных и с громкими именами!..
— Я постоянно хлопочу об этом, ваша эминенция!..
— Еще одно слово, Девере! За свои денежки я желал бы дать моим молодцам какую-нибудь работу, способную меня потешить. Вы, капитан, могли бы мне помочь в этом?
— Приказывайте, ваша эминенция!..
— Только не говорите, что это мое желание, Девере, — этого я не хочу. Но мне было бы очень приятно, если бы когда-нибудь случилось, что три новые гвардейца, о которых вы сейчас мне говорили, поспорили бы с некоторыми мушкетерами. Было бы даже не худо, если бы дело дошло до дуэли. За последствия отвечаю я; случай какой-нибудь, вы понимаете, Девере?..
— Совершенно, ваша эминенция!..
— В особенности меня интересуют четыре мушкетера, имена которых часто упоминаются, им даже король оказывает некоторое предпочтение. Я не знаю, известны ли они вам?..
— Большая часть мушкетеров известна мне, ваша эминенция, так как я сам прежде служил в этом полку…
— Я приблизительно объясню вам, кого из них я имею в виду, Девере! Кажется, между товарищами их называют: Маркиз, Каноник и Милон Арасский, последнее прозвище, говорят, означает необыкновенную геркулесовскую силу этого мушкетера…
— Прозвище не лжет и не преувеличивает, ваша эминенция. Этот мушкетер действительно обладает редкой силой и необыкновенным мужеством…
— Кроме этих трех, там есть еще виконт д'Альби…
— Беарнец! Знаю и его…
— Я очень желал бы, Девере, чтобы случай свел когда-нибудь моих гвардейцев де Рансона, Мулена и де Пеллерона с этими четырьмя мушкетерами, чтобы они повздорили с ними и хорошенько проучили бы их!..
— Вы не знаете мушкетеров, вовлечь их в поединок очень легко, но за исход его я не ручаюсь.
— Как, капитан, и вы мне это говорите?
— Позвольте вам сказать, ваша эминенция, я слишком хорошо знаю этих четырех мушкетеров, они не вьщадут друг друга. Они стоят один за другого стеной и сражаются все четверо, как один человек! Их соединяет, говорят, священная клятва! Не знаю, правда ли это, но верно, что между ними истинно братский союз, и одолеть их — дело нелегкое!..
— Но я этого хочу, Девере, слышите? Это мое непременное желание. Говоря между нами, пообещайте трем вышеупомянутым гвардейцам награду сто розеноблей, если они побьют мушкетеров!..
— Это хорошая приманка, способная поощрить их, ваша эминенция.
— Ведь им не надо выбирать минуту, чтобы все четыре мушкетера были вместе. Иногда хорошо придуманная хитрость заменяет силу, Девере!
— Я позабочусь, чтобы желание ваше было исполнено, ваша эминенция, — отвечал капитан. — Думаю, что разговоров в Лувре было бы немало.
— Я ничего не пожалел бы, если бы мне пришлось услышать: гвардейцы кардинала победили мушкетеров! Кроме того, стали бы спрашивать имена победителей, а в ответ бы услышали имена старинных дворянских фамилий — де Рансон! Мулен! Де Пеллерон!
— Обещаю вам, ваша эминенция, что рано или поздно эта встреча устроится. Без кровопролития не обойдется, это я знаю наперед, потому что при рукопашной схватке всегда бывают разбитые головы!
— Оно так, любезный капитан, действительно так, но как бы дело ни кончилось, лишь бы победа осталась за моими гвардейцами! Я, так сказать, гордился бы этим! Что же касается последствий, то моим молодцам нечего бояться, всю ответственность я беру на себя, слышите? Всю! Только вы не говорите им, что я высказал вам это желание.
— Я устрою все так, ваша эминенция, как будто это моя собственная мысль. Быть может, я даже сам приму участие в деле, если увижу, что могу положиться на трех дворян. Имеете вы еще что-нибудь приказать мне?
— Нет, любезньш, Девере, притом я слышу голоса в передней. Надеюсь вскоре получить от вас хорошие известия, прощайте!
— Госпожа маркиза де Вернейль, — доложил лакей.
— А! Неожиданная и приятная гостья! — воскликнул кардинал, откидывая сам портьеру, чтобы встретить и принять маркизу со всей любезностью вежливого кавалера. — Какой приятный сюрприз, маркиза!
— Вы один, ваша эминенция?
— Один, и весь к вашим услугам, маркиза!
— Вы умеете льстить, когда захотите и когда вам это выгодно, — сказала маркиза с легкой иронией в голосе, усаживаясь в предложенное Ришелье кресло. — Я человек бывалый, ваша эминенция, и признаюсь, потеряла веру в льстивые речи и любезности. Опыт отнял у лести всякое очарование и заставляет меня всегда видеть одну нагую действительность. Это гадко, очень гадко и досадно, ваша эминенция!
— Извините, маркиза, но выражение искреннего чувства нельзя смешивать со словами лести, и вы положительно несправедливы ко мне, потому что я не только на словах, но и на деле питаю к вам глубочайшее уважение! Но скажите, что делают в Лувре после возвращения из Венсенского замка?