— И не думаю. Я ведь вам говорил, что получил в подарок от вашего герцога дорогой кинжал, украшенный бриллиантами.
— Я знаю его. Это действительно ценное оружие.
— Этот кинжал на обратном пути в Париж был у меня похищен мошенниками,. действовавшими по приказанию герцога д'Эпернона и, вероятно, кардинала! Первый из этих мошенников был наказан мной в Лондоне, второй — здесь в Париже, и только третий ушел от меня. Но у этого-то и был кинжал! Он надеялся получить за него у кардинала хорошую плату. Но вышло иначе: кардинал отнял у него кинжал, а его велел засадить в тюрьму.
— Но что общего имеет вся эта история со мной?
— Это вы сейчас узнаете, барон! Кинжал до сих пор находится у Ришелье. Но так как ваше прибытие не осталось секретом для короля, то, желая придать делу другой оборот, а заодно и отомстить кардиналу, я объявил королю, что вы приехали в Париж с поручением взять у меня кинжал, который герцог якобы дал мне, чтоб я отдал его здесь в починку.
— Превосходно! Таким образом вы избавили меня от крайне неловкого положения, виконт. Благодарю вас!
— А вместе с тем я нанесу кардиналу чувствительный удар, — добавил д'Альби.
— Кардиналу Ришелье? Клянусь честью, если вам это удастся, мой герцог от души порадуется! Но как вы хотите это устроить, виконт? Ришелье, между нами говоря, едва ли не самое могущественное лицо во Франции. Берегитесь!
— Король очень недоволен, что дорогой кинжал вашего герцога пропал.
— И он хочет помочь вам отыскать его?
— Не мне, барон, ради Бога, забудьте это! Вам он хочет помочь отыскать кинжал, чтобы в Лондоне не говорили, будто по вине мушкетера пропала дорогая вещь.
— Теперь я все понимаю! Это великолепно! — засмеялся курьер Бекингэма.
— Король хочет сам расследовать дело, для этой цели я должен привести вас к нему. Теперь вы предупреждены, барон!
— Раз так, мы можем идти. Чем скорее и неожиданнее мы будем действовать, тем вернее успех! А вы наверняка знаете, что кинжал еще у него в руках?
— Я надеюсь… Во всяком случае, он должен будет признать, что он у него был.
— Но кинжал, насколько я знаю, был отличной работы и не нуждался в починке!
— Вы ошибаетесь, барон! Посмотрите! — воскликнул Этьен, торжественно держа в поднятой руке великолепный смарагд. — Этот камень по моей неосторожности вывалился в дороге. Тогда это меня очень огорчило, а теперь я вижу, что это просто удача.
— Поспешим же, виконт, — воскликнул молодой англичанин. — С нетерпением желаю быть свидетелем поражения кардинала!
— Думаю, нам предстоит это удовольствие, — отвечал д'Альби, спеша с бароном к Лувру. — Но этот человек обладает таким неимоверным присутствием духа и так хитер, что до последней минуты будет пытаться удержать за собой победу. Я хорошо его знаю!
Молодые люди прибыли во дворец, и д'Альби, не желая быть замеченным кардиналом, проводил англичанина окольными путями к покоям короля.
Войдя в передние залы, они нашли их совершенно пустыми, ибо было еще слишком рано. Но дежурный адъютант получил накануне распоряжение проводить мушкетера и курьера герцога Бекингэма к королю сразу же по их приходу.
— Вы подтверждаете ваше вчерашнее показание? — спросил Людовик мушкетера, холодно, но довольно вежливо отвечая на почтительный поклон англичанина.
— Я подтверждаю, сир, что все сказанное мной ранее оправдывается на деле!
— Вы отвезете вашему герцогу кинжал, с которым здесь вышла странная история, — обратился король к курьеру. — Я сам вручу вам это оружие, и желаю только, чтобы вы умолчали у случившемся здесь.
— Приказание вашего величества будет исполнено,
— Одно обстоятельство только может помешать на , ваше величество, — осмелился заметить д'Альби, — кинжал, к сожалению, не починен.
— В чем состоит починка?
— Из оправы выпал замечательной величины смарагд, который потерян. Я должен был отдать шпагу одному из знаменитейших здешних ювелиров, чтобы он вставил в его рукоятку точно такой же камень.
— Идите за мной, — коротко приказал король.
Он велел не докладывать кардиналу о своем визите, желая явиться неожиданно. Пасмурное лицо Людовика недвусмысленно говорило о дурном расположении духа. Д'Альби был в понятной тревоге. Вскоре должно было решиться: кто из двоих — королева или кардинал — останется победителем. Виконт действовал в пользу королевы и решил употребить все силы, чтобы воспользоваться своим выгодным положением. Он знал, что, проиграв, Ришелье возненавидит его, а ненависть могущественного кардинала не та вещь, с которой можно шутить.
У комнат кардинала его свита и слуги с удивлением смотрели на короля, проходившего мимо них с двумя сопровождающими и без доклада вошедшего в покои Ришелье.
Кардинал занимался делами, сидя за заваленным бумагами и картами письменным столом, когда король, оставив д'Альби и курьера в соседней комнате, внезапно вошел к нему.
Ришелье проворно встал, почтительно приветствуя короля, хотя взгляд его выражал величайшее изумление. Однако он не ожидал ничего дурного для себя и даже не предполагал, что король явился к нему с результатами ночного посещения королевы.
— Вы удивляетесь, ваша эминенция, что я так рано пришел к вам? Но дело мое не терпит отлагательства!
— Как первый слуга вашего величества, я считаю за особенную честь и удовольствие во всякое время исполнять ваши приказания, — заверил с низким поклоном хитрый кардинал. — Подтвердились ли мои верноподданнические донесения, сир?
— Я нашел, что был несправедлив к королеве.
— Как? Так вы сердитесь на меня, ваше величество? Моим намерением было лишь обратить ваше внимание на письмо, которое…
— Я справлялся о нем, — поспешно перебил король кардинала, заметившего теперь, что Людовик был не в духе и что ему, по-видимому, расставили западню. — Письмо, о котором вы говорили, вовсе не так важно, как вы полагали. Оно из Мадрида, и в нем есть вещи, о которых я выразил свое мнение, но это далеко не то, что я ожидал, судя по вашим словам.
— Это непостижимо, сир!.. Кстати, лондонский курьер до сих пор в Париже! Его бы можно было расспросить!
— Что уже и сделано, ваша эминенция.
Ришелье испугался, он понял, что ему что-то угрожает, что его перехитрили! Но он быстро совладал со своим страхом, и к нему вернулись уверенность и присутствие духа.
— Мне крайне любопытно знать, ваше величество, с каким поручением приехал курьер?
— В самом деле, ваша эминенция? Мне кажется, это поручение отчасти касается вас, и не совсем для вас приятным образом.
Король пристально смотрел на кардинала.
— Такие слова, сир! Я не знаю, что я сделал, чем навлек на себя вашу немилость!
— Приступим к делу! Известно ли вам что-нибудь о замечательном кинжале, очень ценном? — спросил Людовик.
Кардиналу пришлось сделать неимоверное усилие над собой, чтобы не выказать своего испуга и гнева. Что означал вопрос короля? Каким образом обстоятельство с кинжалом могло сделаться ему известным? Неужели находящийся в заключении Жюль Гри нашел средство передать королю жалобу? Это было единственно возможное предположение, потому как, по мнению кардинала, никто не мог знать, что кинжал находится у него!
— Вы молчите, ваша эминенция? Молчание есть знак согласия, — раздраженно сказал король.
— Я думаю, сир, как лучше и вернее ответить на ваш вопрос.
— Отвечайте только на то, о чем я вас спрашиваю, и мы постепенно дойдем до цели. Итак, известно ли вам что-нибудь об одном очень драгоценном кинжале?
— Известно, сир. Мне говорили, что отправленный от нашего Двора с тайным поручением в Лондон посол получил такой кинжал в подарок за оказанные им услуги.
— От кого он получил ее?
— Говорят, сир, от герцога Бекингэма!
— Вам, быть может, также сказали, кто был этим послом и какое он имел тайное поручение?
— О последнем я не смею упоминать, сир, а тайным послом двора был, как я слышал, мушкетер.
— А не можете ли вы сказать, ваша эминенция, куда девался этот кинжал? Что говорят об этом?
— Говорят, сир, что нашлись люди, желавшие выведать тайное поручение мушкетера, что между ними произошла драка, во время которой подаренный мушкетеру кинжал, должно быть, пропал.