— Иди домой, малышка! — кричит Рудольф, и она, плача, бежит вприпрыжку. Падает, больно ударяется, но боль в разбитой коленке ничто в сравнении с переполняющей ее радостью.
— Папа, — кричит она, — папочка!
Потом приходит ночная медсестра, озабоченно склоняется над ней:
— Ну, ну, Юханна, это был всего лишь страшный сон. Спи, засыпай.
Юханна, как обычно, послушно закрывает глаза и на несколько часов позволяет себе заснуть — до тех пор, пока ее не будят голоса начавшейся дневной смены, а в жилы не врывается ледяной холод. Юханна дрожит от холода, но никто этого не замечает, окно открыто и оттуда немилосердно дует. Но вот ей меняют постель, и она больше не мерзнет и не краснеет от стыда.
Она возвращается в дневную белую пустоту, в ослепительное небытие.
Анна провела ночь, мучаясь тяжелыми отрезвляющими мыслями. Эти мысли проснулись одновременно с чувствами, когда сестра Мерта спросила о ее поздних детях. Нежность и ненасытность. С ней всегда было так — сила чувств оставалась прежней, даже когда убывали силы телесные.
Уснула Анна только в третьем часу. Ей снилась мама. Ей снились мельницы, потоки, льющиеся через плотину в сверкающее озеро. Во сне озерная вода была тихой и светлой.
Сон успокоил и утешил ее.
Господи, как мама умела рассказывать! Об эльфах, танцующих над озером в лунном свете, о ведьме, соблазнившей кузнеца, заколдовавшей и людей, и скотину. Когда Анна стала старше, сказки превратились в длинные повествования о живых и мертвых в дальних неведомых странах и чужих народах. Когда Анне исполнилось одиннадцать, она стала более критичной, поняла, что все это выдумки, и эти чудесные страны существовали лишь в мамином воображении.
Став взрослой и получив водительские права, Анна часто сажала маму в машину и возила ее к порогам на Длинном озере. До порогов было всего двадцать четыре мили. Она хорошо помнила, как злилась на папу, когда в первый раз определила это расстояние по карте. Машина была у нее уже много лет, и она часами катала в ней Юханну и дочку, чтобы та вдоволь наслушалась рассказов о чудесной стране детства. Было бы желание и понимание.
И они в конце концов нашли общий язык — она и мать, в тот солнечный летний день, тридцать лет назад, и былую злость и раздражение словно сдуло ветром. В тот торжественный и удивительный момент она ясно и отчетливо увидела: все было правдой, сказочная страна и в самом деле существовала — здесь, у Длинного озера с глубоким дном, порогами, с водой, падающей с высоты в двадцать метров, здесь, рядом с величественно-тихими, расположенными выше горными северными озерами — Норвежскими озерами.
Мельницу давно разобрали и на ее месте построили электростанцию, которая теперь тоже не работала, так как энергию получали на другой, атомной электростанции. Но красивая красная избушка осталась на месте, какой-то незнакомец давно пользовался ею как своим летним домиком.
Момент был слишком значителен для громких слов, и говорили они мало. Мама плакала и просила прощения за свои слезы: «Как же я глупа!» Только когда они достали из машины корзинку с едой и уселись с чашками кофе и бутербродами на плоский большой камень, Юханна начала рассказывать, и слова ее лились так же, как когда-то, в далеком детстве Анны. На этот раз мать выбрала историю о войне, которая так и не случилась.
— Мне было всего три года, когда начался кризис унии, и мы бежали в пещеру. Это там, далеко за горой. Может быть, мне просто кажется, что я все это помню, потому что потом много раз слышала эту историю, когда уже выросла. Но я очень живо представляю себе эту картину. Рагнар примчался домой. Он был такой изысканный в своей синей форме с белыми пуговицами… Он и сказал нам, что скоро будет война — между нами и норвежцами!
Всеобщему удивлению не было предела, это детское удивление граничило с непониманием. Даже трехлетний ребенок, живший в приграничной области, понимал, что на другой стороне у него есть родственники. Мамина сестра была замужем за торговцем рыбой из Фредриксхалла, двоюродные сестры летом проводили по нескольку недель в домике мельника, да и сама она всего несколько месяцев назад была с матерью в том городе, в гостях у тетки. Юханна помнила, как пахло рыбой от мужа тетки и как он говорил, когда они осматривали стены городской крепости:
— Отсюда мы стреляли по этому шведскому черту.
— По кому?
— По шведскому королю.