Оранжевый был уже на месте. Он пытался в одиночку приладить вилку к раме, впрочем, безуспешно. Я взялся помочь, но вскоре понял, что вилка никуда не годится. Меня тогда впервые прошибло чувство дежа вю. Мне показалось, что мы уже ставили именно эту вилку на эту именно раму – но тогда всё это не было столь гнутым и вывернутым.
Я сильно зажмурился. Чувство ушло так же быстро, как и пришло.
Но определённо нужна была другая запчасть. Зная где её добыть, я двинул в город.
Тогда-то я и повстречал ЕЁ. Даже не знаю, почему обратил внимание. Не из-за дикого взгляда, сильно перекошенных, словно в параличе, губ, или странной красной косы до пояса, а, скорее, из-за всего этого разом. И ещё пронзивший порыв откуда-то изнутри, мол, – гляди.
Я и поглядел, но почти сразу же отвёл глаза. Почему-то тяжело было смотреть на неё. И в то же самое время хотелось ещё и ещё. Она, будто внезапно, но навсегда, стала моей навязчивой идеей.
Правда, тогда я ни о чём таком ещё не думал. Я отвернулся и пошёл за вилкой для нашего мотоцикла. Но образ девушки засел в моём мозгу и чесался, словно глаз поутру.
Одним своим взглядом толстый, прыщавый пацан высосал всю мою радость жизни. Я не хотела мириться с этим и попыталась восстановить своё хрупкое, как оказалось, душевное равновесие. По пути как раз был мой любимый магазин с различной экзотикой, но сейчас меня интересовал только отдел с вкусняшками.
Вышла из него я с увесистым пакетом, забитым под завязку. Например, там был сыр с плесенью и маринованный перец чили для меня и горький шоколад с мятой и натуральный мармелад для моего жениха. Но радость так и не смогла прорваться сквозь пелену тёмной тревоги, и я неспешно побрела домой.
(Чёрные точки в его глазах).
Пока я шла, в голову лезли странные мысли: «А почему я, собственно, гуляю в рабочий день, когда мне полагается быть на смене?» Я посмотрела в телефон и выдохнула, увидев, что сегодня суббота. Однако тревога моя усилилась: что-то отчаянно не хотело состыковываться друг с другом.
«Если сегодня суббота, то почему ты ходишь в кино одна, без своего? А вчера что? – была пятница?»
Всякая дичь упорно продолжала лезть в голову. А ещё всё сильнее начинала болеть макушка. Я тряхнула головой, желая избавиться от неприятного чувства, и ускорила шаг.
Из погружённости меня выдернул гудящий двигателем самосвал. Он на полном ходу попал в выбоину на дороге, и из кузова на асфальт вывалилась куча битого кирпича. Однако шофёр проигнорировал происшествие и не остановился. Следовавшая за грузовиком легковушка резко затормозила. Её водитель понял, что ему не проехать, и пытался матом вернуть водителя самосвала на разбор завала. Но тот его не услышал: слишком надсадно гудел двигатель.
Я пошла ещё быстрее. Светлые волосы трепал ветер.
Домой я пришла быстро. Мой лежал на диване и смотрел по телевизору какую-то муть на околополитическую тему. Он ничего не сказал, не спросил, где я была, только сложил губы для поцелуя, чтобы я его чмокнула. Что я и сделала после того, как я поставила пакет с вкусняшками возле дивана.
Жутко хотелось ласки. Хотелось, чтобы мой парень своими крепкими руками отгородил меня от собственных плохих мыслей. Я попыталась сесть на диван, но только загораживала ему обзор. Он снова промолчал и лёг головой мне на колени. Не совсем то, что мне хотелось, но всё же.
Мой папа называет такие шоу: «3D» – дебри демагогии дегенератов. Сначала я пыталась смотреть, но от бесконечного звона псевдомудрых изречений меня начало клонить в сон.
Едва только меня начала одолевать дрёма, в нос ударил запах жжёной резины. Я резко дёрнулась и напугала парня, лежащего головой на моих коленях.
Я едва не закричала, решив, что начался пожар – но поняла, что просто провалилась в плохой сон, и запах был оттуда.
Я принялась кормить парня с рук купленными вкусняшками, чтобы успокоить, когда краем глаза заметила какое-то движение в саду за окном нашего дома.
Раздобыв всё необходимое, я возвращался на заброшку. Через город идти не хотелось. Возможно, я боялся снова увидеть ту безумную. И я пошёл через Старое кладбище.
Оно и впрямь старое. Чтобы Вы понимали, насколько, там не просто могилы, но семейные склепы, некоторые из которых больше домов. Такие в некоторых фильмах ужасов показывают. Зачем покойникам простор, понятия не имею, но так тут было принято раньше.
И вот, проходя между безжизненными камнями скорбных построек, я уловил некое движение. Не услышал, не увидел, а именно – уловил. И тут же, как по команде, зачесался глаз. Естественно правый.
В проёме каменной, но вместе с тем воздушной террасы мелькнуло красное. Знакомое, я подошёл ближе, посмотреть, что там.