— Почему, ты думаешь, он так часто на тебя нападает — просто из любви к искусству?
— Я об этом как-то не думал.
— Просто, чтобы тебя закалить?
— Попридержи лошадей, Ма. Мне кажется, я для своего возраста и так был достаточно закаленным, разве нет?
— О да, ты был довольно сильный! Быть может, даже слишком сильный. С точки зрения твоего же блага. Но я не о том говорю. Есть и другой род силы. Несколько лет назад мистер Джон сказал мне, что собирается взять тебя под свое крыло, потому что ты сильно напоминаешь ему его самого в соответствующем возрасте.
— Я знаю, Ma, — сказал я. — Он и мне это говорил, только я никогда не мог понять, почему так получилось. Мне не кажется, что я на него похож.
Она улыбнулась и посмотрела на меня, прищурившись.
— Ты похож на него куда больше, чем думаешь.
— Чем же это, Ма?
— Вы оба — просто пара больших добряков! — рассмеялась Ма. — И именно поэтому он тебя так часто колотил. Чтобы тебе не было так легко причинить боль.
— Ну уж не знаю, Ма, — тоже засмеялся я. — Может, посмотреть там было и не на что, но в силе Джону не откажешь. А также в умении орудовать старым добрым «уговаривателем»!
— Ах, это, — отозвалась она. — Это пустяки. За свою жизнь ты получишь гораздо больше ран, и притом другого рода. Если это единственное, что тебя до сих пор ранило, то ты еще очень легко отделался.
Я был далеко не уверен, что правильно ухватил ее мысль, и честно в этом признался.
— Это неважно! — сказала она. — Ты еще научишься.
Кажется, это был один из тех случаев, где мне просто не светило ничего понять.
— Он ведь здорово изменился, правда? — попробовал я другую ниточку.
— Да уж, что есть, то есть. В последние два года он был куда спокойнее и счастливее. На него просто приятно было посмотреть.
— Здорово, что у нас появилась Анна, — сказал я. — Думаю, она принесла ему много добра.
Мама долго смотрела на меня.
— В каком смысле? — спросила она.
— Ну, ее болтовня о мистере Боге помогла ему изменить свои воззрения. Ты разве так не думаешь?
Она не ответила.
— Я уверен, что под конец жизни он уже верил, что где-то там, по ту сторону, есть мистер Бог.
— Ну, — задумчиво отвечала она, — по крайней мере, он уже не был уверен, что его там нет. Это очевидно.
— Я думаю, он действительно верил, — настаивал я.
— Возможно. Единственное, в чем уверена я, так это в том, что когда он приходил сюда в последний раз, то попросил меня одолжить ему Библию.
— Думаю, без Анны тут не обошлось, — сказал я. — Она была… она…
— Не надо, — перебила меня Ма. — Если ты собираешься сказать то, что я думаю, то не надо. Ты сядешь в лужу.
— Откуда ты знаешь, что я собирался сказать?
— Тебя можно читать как раскрытую книгу. И потом, я тебя довольно долго знаю. Временами я знаю, что ты хочешь сказать, еще до того, как это придет тебе в голову.
— Хорошо, тогда что я собирался сказать? Ну, расскажи мне!
— Ставлю фунт против пенни, ты собирался совершить ту же самую ошибку, что наша тетя Долли и миссис Уикс, — что будто бы Анну послал бог, или что она — его ангел, или что-нибудь еще вроде того. Ну, я права?
— Ну, — замялся я, — не то чтобы совсем, но, наверное, что-то вроде того.
— Я так и думала! — воскликнула Ма. — Подумать только, взвалить на ребенка такое бремя! Это вам не шутки шутить!
— Это я понимаю, — сказал я, — но ты же не станешь спорить, что она не такая, как все остальные, и что она действительно помогла Джону.
— Разумеется, помогла, но не так, как ты думаешь.
— А как тогда?
Мама положила ладонь на мою руку:
— Скажу тебе его собственными словами, которые я от него услышала, когда видела старого Джона в последний раз: «Анна показала мне, сколь бесполезно громоздить умственные горы, а еще, что описывать бога — совсем не то же самое, что знать его». Сама я бы так не сказала.
— Умственные горы? Что он имел в виду?
— Ну, например, твою глупую стену. Если тебе удалось-таки на нее взобраться, это вовсе не значит, что ты вырос, — ты просто стал выше ростом. Это и есть «умственные горы». Так что не громозди их больше, ладно?
— В данном конкретном случае — больше не буду. Так что там с Анной? Что у нее есть такого, чего нет у меня? Что в ней разглядел Джон?
— Ну, во-первых, в ту ночь, когда ты притащил ее домой, ты сказал, что она потерялась, так?