– Да.
– Первые выходные без родительского ока в Париже?! И ты хочешь провести их в спальне? Одна?
Они с Рашми обмениваются полными жалости взглядами. Я поворачиваюсь к Сент-Клэру в поисках поддержки и обнаруживаю, что он внимательно разглядывает меня, слегка наклонив голову.
– Что? – раздраженно восклицаю я. – У меня суп на подбородке? Или зеленая фасоль застряла между зубами?
Сент-Клер молча улыбается.
– Мне нравится эта прядь, – в конце концов отвечает он. А потом протягивает руку и осторожно касается моих волос: – У тебя восхитительные волосы.
Глава седьмая
Любителям потусоваться пришлось уйти из общежития. Я обновляю свой веб-сайт, параллельно закусывая едой из торгового автомата. Мне удалось найти немного: батончик «Баунти», который на вкус ничем не отличается от «Маундс», и пакетик черствых мадленок, от которых хочется пить. От поглощения этих сладостей уровень сахара поднялся до отметки, на которой можно работать.
Поскольку новых фильмов на рецензии для «Киноманки» у меня нет (меня отрезали от самого лучшего, чистого и прекрасного, что есть в Америке, – от кинематографа), я занимаюсь проектированием сайта. Создаю новый баннер. Редактирую старый обзор. Вечером Бридж пишет:
Вчера вечером ходила в кино с Мэттом и Черри М. (она показушница). Встретили Тофа. И угадай – что? Тоф спросил о тебе!! Я ответила, что у тебя все прекрасно, но ты ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ ждешь декабрьских каникул. Думаю, намек он понял. Мы немножко поболтали о его группе (концертов, конечно, пока они не дают), но Мэтт все время корчил ему рожи, поэтому нам пришлось уйти. Ты же знаешь, какого он мнения о Тофе. О, кстати! Черри пыталась уговорить нас сходить на последнюю слезовыжималку твоего отца. ДА, ЗНАЮ. Ты засранка. Возвращайся домой.
Показушница. Внешне привлекательная, но насквозь фальшивая. Да! Это про Черри. Надеюсь, Бридж была тактична и не слишком активно наседала на Тофа, пытаясь заставить его написать мне письмо. Не могу поверить, что он все так же бесит Мэтта, несмотря на то что мы больше не вместе. Тофа любят все. Впрочем, иногда он раздражает менеджеров, но это потому, что частенько забывает о своих обязанностях. А потом сообщает им по телефону, что заболел.
Я перечитываю письмо, выискивая нечто вроде: «Тоф говорит, что по уши втрескался в тебя и готов ждать целую вечность». Естественно, ничего не нахожу. Тогда я начинаю листать свою любимую ленту новостей, чтобы посмотреть, что там пишут про новый папин фильм. Рецензии на «Решение» не слишком хорошие, хотя деньги на нем гребут лопатой. Один постоянный пользователь, clockworkorange88, пишет: «Потные яйца… Грязные яйца. Как будто я целую милю бежал в кожаных штанах. В июле».
Похоже на правду.
Через какое-то время я начинаю скучать и забиваю в поисковую строку: «Как вода для шоколада». Хочу убедиться, что точно уловила лейтмотив произведения. Скоро эссе. Конечно, двух недель у меня нет, но впереди еще куча времени – вся ночь.
Бла-бла-бла. Ничего интересного. Я уже собираюсь перепроверить электронную почту, когда на глаза попадаются строчки: «На протяжении всего романа жар выступает символом сексуального притяжения. Тита де ля Гарза способна контролировать его на кухне, но жар внутри ее тела – сила разрушительная и деструктивная…»
– Анна? – Кто-то стучит в дверь, и я подпрыгиваю от неожиданности.
Нет. Не кто-то. Сент-Клэр.
На мне поношенная футболка с желто-коричневой логотипом – рекламный знак Мэйфилдского молочного производства – и ярко-розовые фланелевые пижамные штаны с рисунком в виде гигантской клубнички. Лифчик отсутствует.
– Анна, я знаю, что ты здесь. Я вижу свет.
– Подожди секундочку! – кричу я. – Я сейчас.
Перед тем как открыть дверь, я хватаю черную толстовку и натягиваю прямо поверх футболки с коровьей мордой.
– Прости, пожалуйста. Входи.
Я широко распахиваю дверь, но Сент-Клэр не торопится входить, вместо этого он пристально смотрит на меня. С непонятным выражением. А потом вдруг расплывается в озорной улыбке и заходит внутрь:
– Милая клубничка.
– Заткнись!
– Нет, правда. Очень миленько.
И хотя его слова вовсе не имеют подтекста из серии «я собираюсь бросить свою девушку и начать встречаться с тобой, милашка», они меня задевают. Во мне вспыхивает «сила разрушительная и деструктивная», так хорошо знакомая Тите де ла Гарза. Сент-Клэр стоит в центре комнаты. Он поднимает руку, чтобы почесать затылок, и футболка задирается, обнажая часть живота.
Вжих! Во мне вспыхивает пламя.
– У тебя так… э… чисто… – говорит Сент-Клэр.