А и сильная же дрянь! Наверное, он здесь лет десять обитал, как бы не больше...
Эреш наконец закончил чистку, повернулся, и увидел круглые от изумления Анины глаза.
***
Что могла сказать Аня?
Ох, и много же всего. Но - непечатное.
Она видела, как засветились пирамидки, потом перед Эрешем появилось нечто вроде... сгустка черноты. Воздух, что ли, или свет так преломился, но ощущение было, что на квартиру набросили мешковину. Да, когда она в детстве влезла в мешок из-под картошки, играя в 'Машеньку и медведя', оттуда все так и выглядело.
Страшновато...
Эреш не испугался.
Он произнес что-то на своем языке и развел руки.
И чернота начала разделяться.
Как будто из общего облака в одну сторону, к хрусталю, полетели золотистые искорки. А вот к обсидиану...
Больше всего это напоминало рой мушек. Мелких таких, гадких, которые обязательно образуются на фруктах в любое время года. И они впитывались в обсидиан.
Впитывались, исчезали... и становилось как-то легче, что ли? Если раньше квартира давила и заставляла нервничать, то сейчас Аня постепенно успокаивалась.
А потом Эреш опять что-то сделал.
Черная пирамидка полыхнула багровым светом, и тут же все стихло. Только обсидиан стал... неприятным. Аня его в руки и под расстрелом не взяла бы. Лучше уж капустного слизня съесть.
А вторую пирамидку Эреш подхватил на ладонь и пошел по квартире. Кстати - роскошной, можно понять, чего Пашка так пузырился и хватался за соломинку. Восемь комнат, коридор, по которому можно на велосипеде ездить, и кухня, в которой можно два десятка человек устроить.
Пирамидка на ладони у мужчины сияла своим собственным светом,, и он словно очищал комнаты. Прогонял затхлость, убивал страхи, и даже с закрытыми окнами в квартире становилось свежо и легко.
Вот и последняя комната.
Эреш обошел ее, а потом обернулся к Ане.
- Все.
Аня только потерла лоб.
- Можно Пашку приглашать?
- Вполне.
- Тогда я пошла.
И вышла.
Сказать ей хотелось многое, спросить - еще больше, но если она сейчас начнет, то фиг до завтра остановится. Так что молчим, молчим, и кстати говоря...
***
Пашка нашелся у подъезда, на лавочке, рядом со старушками.
Да, в любом доме найдется такая 'зондеркоманда'. Они зн6ают все и обо всех, спрятаться от них невозможно, а осведомленность такая, что Саурон со своим всевидящим оком рядом с ними - щенок писючий.
Паша коротал время, поглядывая на дом, но при виде Ани вскочил.
- Ань, ты как?
- Нормально...
Глаза риэлтера надо было видеть.
- Нор... мально?
- Да. Эреш разобрался с твоей квартиркой, там теперь жить можно. Хочешь - сам убедись.
- Обязательно!
- а как убедишься - поговорим об оплате, - нежно улыбнулась Аня.
Паша помрачнел, но спорить не стал. Квартирка могла принести агентству миллионы, и если сейчас ее можно будет продать... черт с ним, с гонораром экстрасенса, при продаже отобьем втройне!
Так что Павел помчался в подъезд, а Аня осталась сидеть на лавочке. После 'сталинки' там было особенно тепло и уютно.
- Это о какой вы квартирке-то говорили? - поинтересовалась одна из бабушек. - Не о двадцать пятой?
Номера Аня не помнила.
- Наверное... в том подъезде...
- Ну да, Это где Мефодьевна жила...
Аня кивнула, словно это ей о чем-то говорило. И бабки продолжили благодатную тему.
- Плохо там.. и войти, ни переспать...
- Это точно.
Как оказалось, квартирка и правда была бичом риэлтеров вот уже лет шесть.
Продать ее не представлялось возможным. Люди просто заходили - и выходили вон. Ощущение от квартиры было... отвратительным. Словно у тебя за шиворотом рота муравьев учения устраивает, как выразился один из агентов. И удрал.
Удирали агенты, клиенты, ремонтники... даже сантехник дядя Федя, веселый и пьяный в любую погоду. Квартирка смогла сделать то, что е удалось даже его жене - напугать алканавта до икоты.
Находиться там - по любой надобности, было просто нереально. Разве что надраться до беспамятства, да и то кошмары сниться будут.
Аня решила уточнить, кто такая Мефодьевна, и вдруг получила интересную информацию.
Мефодьевна оказалась... ведьмой!
Самой настоящей, черной и гадкой, как водится, а потому ее даже коммунисты не трогали, боялись, наверное. Уж как она получила две комнаты в коммуналке, не имея ни семьи, ни детей... Но получила же! И прожила там с момента постройки дома и до смерти, которая наступила около двенадцати лет тому назад. Нет, даже больше, уж лет пятнадцать как....
Бабки рассказывали, что когда Мефодьевна помирала, на три дня гроза разразилась... а дело было так.
Квартирка-то о-го-го.... Агентства на такие быстро глазки клали, выкупали комнатки по копеечными ценам, угрожали самым несговорчивым... мягонько так, ненавязчиво... вы же любите своих родных, правда? Шесть комнат перешли в их собственность без особого усилия. Старушки не возражали, алкоголики и не задумались... споткнулись на Мефодьевне.
Той нравилось жить здесь, именно здесь, и никаких переездов она не планировала.
Сначала ее уговаривали.
Потом угрожали.
Потом...
Бабки были уверены, что Мефодьевну убили. Но...
Порадоваться убийца так и не смог.
Ровно через три дня после смерти, квартирка стала неприкосновенным фондом. Мефодьевна за себя отплатила с лихвой.
- Вы говорите три дня гроза...
Как гроза сочеталась с киллером?
- Да отравили ее. Наверняка отравили, - вступила одна из старушек, самая бойкая, с платочком на голове. - Мефодьевна раз в год какие-то особенные уколы делала, вот, так и подмешали.
- А как же она не поняла, что ее травят, если ведьма была?
- Может, и срок пришел, - изменили показания бабки.
Аня решила спросить у Эреша - потом.
Тем более, что вот он, появился из подъезда.
Паша забежал перед ним, открыл дверь, раскланялся.... Только что хвостом не мел. Но копчиком вилял отчетливо. Увидел Аню - и почти бросился к ней на грудь.
- Анька, я тебя люблю!
- Но-но! Полегче с направлением!
- Уважаю, восхищаюсь, обожаю и ценю,, - покорно согласился Паша, поймав недобрый взгляд Эреша. - Сколько с меня?
- Десять тысяч, - заломила Аня.
Названная йена была грабительской, но
Пашка наверняка включит ее в комиссионные.
И верно, скривился, но в карман полез.
- В квитанции распишешься?
- Конечно. Давай...
Расстались все, довольные друг другом.
***
Аня начала пытать Эреша еще в машине.
- Объясни,, что такое ссашшаресс?
- Не знаю, как это у вас называется...
- И не надо. Как он получается?
- Когда человек или аршасс обладает силой...
- И?
- Он умирает. Сила покидает его, тяжело покидает, он же носит ее внутри себя, а впитывать всегда легче, чем отдавать. Иногда люди творят ссашшаресса.
- Не аршассы?
- Нет. Почти никогда. Силу надо или принять, или рассеять, или... вот так. Это если есть какая-то цель...
Аня кивнула. Кажется, кое-что она поняла....
- А ссашшаресс только темный?
- Какая цель, такой ссашшаресс.
- Хотела бы защитить - был бы светлый?
- Она... это была она?:
- Да, - Аня быстро пересказала про Мефодьевну. Эреш задумался, кивнул.
- Наверное, она хотела не защищать, а мстить. Вот так оно и вышло.
- Угум... а что теперь с ней делать?
- С ней?
- Ну... это ее душа в кристалле?
Эреш захохотал так, что у 'коровки' чуть глушитель не отвалился. Аня дернулась, чудом не снеся бордюр, притормозила и укоризненно поглядела на Эреша.
- Сдурел?
- Да нет... смешно! Ань, какая душа1 Та уже давно уползла в круг перерождений.
- Куда7
- После смерти мы все глядим в глаза Великого Змея. И если не посрамим его, он позволяет нам отправиться на новое рождение, Чтобы мы могли развиваться дальше.