И все-таки... "главная забота ее все-таки была она сама - она сама, насколько она дорога Вронскому, насколько она может заменить для него все, что он оставил".
Заменить собой всё, всю жизнь, все удовольствия и потребности Вронского, чтобы обожание и служение ей стало единственным смыслом его жизни - вот в чем заключается ее забота о себе.
Но он не согласен. Он больше не хочет развлекать Анну совместным бездельем, он больше не хочет служить ее средством от скуки. Ему интересно построить больницу и школу. Осмотреть и опробовать новые сельскохозяйственные машины. Разобраться в агрономических тонкостях. С выгодой продать урожай. Участвовать в выборах.
Он советует Анне также найти себе дело по душе. Он готов ей помочь и создать для нее все условия. Он радуется, когда она изъявляет желание приобщиться к его трудам. Но увы, ничто не занимает ее надолго. Ей интересна только она сама - и чтобы все интересовались исключительно ею. И она устраивает ему бесконечные сцены. Каждый раз, как он отлучается из дома, следует сцена, сцена и сцена... (А потом морфин, морфин и морфин...)
И это начинает раздражать Вронского. Он все больше и больше начинает тяготиться "теми любовными сетями, которыми она старалась опутать его". Теперь, день за днем живя вместе с ней, он все лучше и лучше видит эти сети - и чем они искусней и крепче, тем больше ему хочется их разорвать. И даже не то что разорвать... "не то что выйти из них, но попробовать, не мешают ли они его свободе".
*
В октябре состоялись дворянские губернские выборы. Это было значимое событие, обратившее на себя серьезное общественное внимание. Меж тем время это для жизни в деревне было самое скучное, а потому накануне дня выборов между Анной и Вронским опять произошла ссора - она опять не хотела, чтобы он уезжал. Она хотела, чтобы он остался и развлекал ее своим присутствием.
Однако Вронский, ко все более усиливающемуся страху Анны, настроен более чем решительно, эти выборы слишком много значат для него, так много, что за эту поездку он даже готов к борьбе с Анной. Да и вообще эти бесконечные сцены порядком его достали.
И вот он "со строгим и холодным выражением, как он никогда прежде не говорил с Анной, объявил ей о своем отъезде". Видя такую решительную готовность к отпору, Анна немедленно меняет тактику. К его удивлению она "приняла это известие очень спокойно и спросила только, когда он вернется".
Он внимательно смотрит на нее. Он слишком хорошо ее знает, а потому уже давно не верит ее спокойствию, и более того - это ее спокойствие его пугает. Он уже знает, что такое спокойствие появляется у нее исключительно "тогда, когда она на что-нибудь решилась про себя", то есть когда она втайне уже решила, как сделать так, чтобы все равно сделать по-своему. И последнее время он очень боится этого.
Страх! С некоторых пор Анна внушает Вронскому сильный страх.
Итак, спокойствие Анны пугает его, но ему так осточертели скандалы, что он больше ничего не хочет выяснять. Она делает спокойный вид? Тем лучше. А я сделаю вид, что верю ее спокойствию. Нет, он больше не хочет никаких выяснений. И он уезжает.
*
Выборы длятся несколько дней, их исход вполне успешен для Вронского, и он даже чувствует, что "приобрел уже влияние между дворянами". А кроме того, в нем снова проснулось честолюбие. До чего же интересно жить! Он даже подумывает и сам баллотироваться на следующий срок. Если, конечно, к тому времени он будет... женат. Хм...
Кружок политических единомышленников - вновь избранный губернский предводитель, а также Вронский, Стива и Левин среди прочих - празднует победу. Хорошо едят, пьют много вина... В конце обеда приходит записка от Анны. И даже не распечатав письма, Вронский знает, что в нем - уж конечно упреки! Ведь выборы задержались, и он не вернулся в назначенный день. Правда, запиской он уведомил Анну о задержке, но, видимо, письмо еще не получено ею. И вот - письмо от нее... С упреками. А главное, какая неприятная форма!
Письмо начинается сообщением о том, что дочка очень больна, что помощников нет, что Анна совсем потеряла голову, а Вронского до сих пор нет, и что она сама хотела приехать к нему, но раздумала, но только потому, что знает, что ее приезд будет ему неприятен, и что пусть он ей хотя бы сообщит, что ей делать.