| -- Что, не ждал?-- сказал Степан Аркадьич, вылезая из саней, с комком грязи на переносице, на щеке и брови, но сияющий весельем и здоровьем. -- Приехал тебя видеть -- раз, -- сказал он, обнимая и целуя его, -- на тяге постоять -- два, и лес в Ергушове продать -- три. |
| "Delightful! | -- Прекрасно! |
| What a spring we're having! | А какова весна? |
| How ever did you get along in a sledge?" | Как это ты на санях доехал? |
| "In a cart it would have been worse still, Konstantin Dmitrievitch," answered the driver, who knew him. | -- В телеге еще хуже, Константин Дмитрич, -отвечал знакомый ямщик. |
| "Well, I'm very, very glad to see you," said Levin, with a genuine smile of childlike delight. | -- Ну, я очень, очень рад тебе, -- искренно улыбаясь детски-радостною улыбкою, сказал Левин. |
| Levin led his friend to the room set apart for visitors, where Stepan Arkadyevitch's things were carried also--a bag, a gun in a case, a satchel for cigars. Leaving him there to wash and change his clothes, Levin went off to the counting house to speak about the ploughing and clover. | Левин провел своего гостя в комнату для приезжих, куда и были внесены вещи Степана Аркадьича: мешок, ружье в чехле, сумка для сигар, и, оставив его умываться и переодеваться, сам пока прошел в контору сказать о пахоте и клевере. |
| Agafea Mihalovna, always very anxious for the credit of the house, met him in the hall with inquiries about dinner. | Агафья Михайловна, всегда очень озабоченная честью дома, встретила его в передней вопросами насчет обеда. |
| "Do just as you like, only let it be as soon as possible," he said, and went to the bailiff. | -- Как хотите делайте, только поскорей, -- сказал он и пошел к приказчику. |
| When he came back, Stepan Arkadyevitch, washed and combed, came out of his room with a beaming smile, and they went upstairs together. | Когда он вернулся, Степан Аркадьич, вымытый, расчесанный и сияя улыбкой, выходил из своей двери, и они вместе пошли наверх. |
| "Well, I am glad I managed to get away to you! | -- Ну, как я рад, что добрался до тебя! |
| Now I shall understand what the mysterious business is that you are always absorbed in here. | Теперь я пойму, в чем состоят те таинства, которые ты тут совершаешь. |
| No, really, I envy you. | Но нет, право, я завидую тебе. |
| What a house, how nice it all is! | Какой дом, как славно все! |
| So bright, so cheerful!" said Stepan Arkadyevitch, forgetting that it was not always spring and fine weather like that day. "And your nurse is simply charming! | Светло, весело, -- говорил Степан Аркадьич, забывая, что не всегда бывает весна и ясные дни, как нынче. -- И твоя нянюшка какая прелесть! |
| A pretty maid in an apron might be even more agreeable, perhaps; but for your severe monastic style it does very well." | Желательнее было бы хорошенькую горничную в фартучке; но с твоим монашеством и строгим стилем -- это очень хорошо. |
| Stepan Arkadyevitch told him many interesting pieces of news; especially interesting to Levin was the news that his brother, Sergey Ivanovitch, was intending to pay him a visit in the summer. | Степан Аркадьич рассказал много интересных новостей и в особенности интересную для Левина новость, что брат его Сергей Иванович собирался на нынешнее лето к нему в деревню. |
| Not one word did Stepan Arkadyevitch say in reference to Kitty and the Shtcherbatskys; he merely gave him greetings from his wife. | Ни одного слова Степан Аркадьич не сказал про Кити и вообще Щербацких; только передал поклон жены. |
| Levin was grateful to him for his delicacy and was very glad of his visitor. | Левин был ему благодарен за его деликатность и был очень рад гостю. |
| As always happened with him during his solitude, a mass of ideas and feelings had been accumulating within him, which he could not communicate to those about him. And now he poured out upon Stepan Arkadyevitch his poetic joy in the spring, and his failures and plans for the land, and his thoughts and criticisms on the books he had been reading, and the idea of his own book, the basis of which really was, though he was unaware of it himself, a criticism of all the old books on agriculture. | Как всегда, у него за время его уединения набралось пропасть мыслей и чувств, которых он не мог передать окружающим, и теперь он изливал в Степана Аркадьича и поэтическую радость весны, и неудачи и планы хозяйства, и мысли и замечания о книгах, которые он читал, и в особенности идею своего сочинения, основу которого, хотя он сам не замечал этого, составляла критика всех старых сочинений о хозяйстве. |
| Stepan Arkadyevitch, always charming, understanding everything at the slightest reference, was particularly charming on this visit, and Levin noticed in him a special tenderness, as it were, and a new tone of respect that flattered him. | Степан Аркадьич, всегда милый, понимающий все с намека, в этот приезд был особенно мил, и Левин заметил в нем еще новую, польстившую ему черту уважения и как будто нежности к себе. |
| The efforts of Agafea Mihalovna and the cook, that the dinner should be particularly good, only ended in the two famished friends attacking the preliminary course, eating a great deal of bread and butter, salt goose and salted mushrooms, and in Levin's finally ordering the soup to be served without the accompaniment of little pies, with which the cook had particularly meant to impress their visitor. | Старания Агафьи Михайловны и повара, чтоб обед был особенно хорош, имели своим последствием только то, что оба проголодавшиеся приятеля, подсев к закуске, наелись хлеба с маслом, полотка и соленых грибов, и еще то, что Левин велел подавать суп без пирожков, которыми повар хотел особенно удивить гостя.
|