«Мы все учились понемногу Чему-нибудь и как-нибудь»
Кто научил маленькую Анет читать и как именно происходило это обучение, неизвестно. Но из мемуаров видно, что уже в четыре года девочка читать умела, а в пять делала это уже совершенно уверенно и с удовольствием. «Несмотря на постоянные веселости, обеды, балы, на которых я присутствовала, мне удавалось удовлетворять свою страсть к чтению, развившуюся во мне с пяти лет, – вспоминает Анна Петровна. – Каждую свободную минуту я употребляла на чтение французских и русских книг из библиотеки моей матери».
В восемь лет у двух Анн, тезок-кузин Полторацкой и Вульф, появилась гувернантка, выписанная, как это называлось в те времена, из Англии, но француженка по национальности м-lle Benoit (мадемуазель Бенуа). Изначально ей предлагали место в императорской семье, но «по своим скромным вкусам и желанию отдохнуть после труженической своей жизни в Лондоне» гувернантка выбрала усадьбу Берново. Наверное, немногие педагоги в то время могли бы похвастать лучшими рекомендациями.
Эту любовь или скорее даже потребность Анна Керн сохранила на всю жизнь: «Я так пристрастилась к чтению, что когда была замужем и жила в Петербурге, то прочла всю библиотеку Лури, и он не знал под конец, что мне давать».
При первой встрече гувернантка решила определить уровень знаний своих учениц – и те экзамена не выдержали.
Как это было принято в ту эпоху, гувернантка была не просто учителем, а наставником, который не только обучал своих подопечных различным премудростям, наукам, языкам и хорошим манерам, но занимался их воспитанием, влияя на развитие и становление их личности.
Мадемуазель Бенуа проводила с кузинами целые дни, расставаясь с ними только на время сна. Ее комната была смежной со спальней сестер, и туда каждое утро подавали завтрак для всех троих.
Вывод напрашивается сам собой: с педагогом двум маленьким Аннам решительно повезло. Далеко не все их современники могли вспомнить своих наставников с теплотой и бла годарностью, а в рассказах Анны Петровны о мадемуазель Бенуа немало и того, и другого. Гувернантка сумела не только завоевать уважение и любовь своих воспитанниц, но и пробудить в них интерес к получению знаний.
Однако занятия Анет с мадемуазель Бенуа продолжались недолго, всего четыре года. После смерти бабушки Анны Федоровны отец решил увезти 12-летнюю дочь из Берново, «задумал перевести нас с маменькою в Москву для окончания там моего воспитания, – вспоминает Анна. – Но прежде летом перевез нас в маменькину деревню… M-lle Benoit просила его оставить меня у нее, обещала учить даром, но батюшка не изменил решения. Из деревни мы хотели уже направиться в Москву, но пришел Наполеон, и наш план изменился».
«Оказалось, что, несмотря на выученную наизусть по настоянию матери Ломондову грамматику, Анна Николаевна ничего не знала, я тоже, и надо было начинать все науки. Она [гувернантка] начала так: села на стул перед учебным столом, подозвала нас к себе и сказала: «Mesdames, connaissez-vous vos parties du discours?»[15] Мы, не поняв вопроса, разинули рты. Позвали тетушек для перевода; но и они тоже не поняли – это было сказано для них слишком высоким слогом… И m-lle Бенуа начала заниматься с нами по-своему».
«После завтрака мы ходили гулять в сад и парк, несмотря ни на какую погоду, потом мы садились за уроки…
‹…›
Она так умела приохотить нас к учению разнообразием занятий, терпеливым и ясным, без возвышения голоса толкованием, кротким и ровным обращением и безукоризненною справедливостию, что мы не тяготились занятиями, продолжавшимися целый день, за исключением часов прогулок, часов завтрака, обеда, часа ужина.
Воскресенье было свободно, но других праздников не было…‹…›
В сумерках она заставляла нас ложиться на ковер на полу, чтобы спины были ровны, или приказывала ходить по комнате и кланяться на ходу, скользя, или ложилась на кровать и учила нас, стоящих у кровати, петь французские романсы… ‹…›
Мы любили наши уроки и всякие занятия вроде вязанья и шитья подле m-lle Бенуа, потому что любили, уважали ее и благоговели перед ее властью над нами».