Мужчина внимательно смотрит на меня, силясь понять что-то. На квадратном лице с мощной челюстью появилась тень улыбки, и взгляд его метнулся к прилавку кафе.
— Кофе, — жестом показывает, что нужно два.
— Сию минуту! — из кафе раздался голос услужливого хозяина заведения.
— Давайте. Задайте свой вопрос, — говорю я.
Джон глубоко вздохнул. Даже с сожалением, если мне не показалось.
— Боюсь, это будет неприлично.
— Обещаю, моя кружка не покинет пределы этого блюдца, — с дерзкой ухмылкой заверила я. — Ну же…
— Невероятно, — задумчиво проговорил он.
Когда молчание затянулось, сказала я:
— Очень легкомысленная девушка. Так вы подумали обо мне?
Джон нисколько не смущен. Мужчина с интересом рассматривает меня и во взгляде его что-то изменилось.
— Вы не похожи на порядочную девушку с хорошим воспитанием, — из его уст прозвучал не упрек, а констатация факта.
— Допускаю.
— Допускаете?
Другая эпоха. Свои правила. Своя мораль. К этому придется привыкнуть.
— Почему выглядит странным, если девушка хочет прогуляться по городу?
— Странным выглядит ее решение гулять одной по сомнительным районам города, — резко сказал Джон.
— Хорошо, — согласилась я. — Тогда почему желание не быть блондинкой равняется катастрофе, а угостить чашкой кофе… эм… простите, не нахожу сравнения. Джон, вы знаете ответ?
Джон усмехнулся.
— Так диктует общество, — просто ответил он.
— Что будет, если, скажем, послать его к черту?
Непроницаемое лицо медленно-медленно расплылось в улыбке. Только что я подтвердила впечатление девушки с плохим воспитанием.
— Ничего серьезного. Разве что мелкие неприятности, где вас не приглашают на званый ужин или на модные вечера. Но что-то мне подсказывает, вас такими последствиями едва ли можно огорчить.
— Это правда.
— Вы из движения феминисток? — вдруг спросил он. Теперь моя очередь удивленно приподнять бровь.
— Господи, нет, — выдохнула я.
Джон выразительно посмотрел на меня, и я продолжила:
— Однажды проснулась и твердо решила, чего я не хочу.
— И чего вы не хотите?
— Улыбаться, когда я не хочу улыбаться. Не хочу вычищать дом до потери пульса. Не хочу готовить, потому что я ненавижу готовить… Не вижу ничего дурного в том, чтобы попросить для себя кофе у случайного прохожего, потому что я хочу кофе… — задумалась и отчеканила:
— Я не хочу делать массу вещей, выполнение которых предполагает хорошее воспитание.
— Ваш протест — это серьезно? — мужчина смотрит насмешливо.
А я серьезно:
— У меня только одна жизнь и я не хочу прожить ее вот так!
— Ваш кофе! — торжественно произнес хозяин заведения. Оставил чашки на столе и незаметно удалился.
Джон мельком взглянул на наручные часы.
— На чем собираетесь возвращаться к стилстанции?
— Я пойду пешком.
— Будет достаточно поздно. Я провожу вас, — уверенно заявил он.
С Джоном интересно говорить. Он задал много вопросов и внимательно слушал ответы, а скоро начал высказывать свое мнение на многие вещи, на которые у меня прямо противоположная позиция. Последние минут десять наш диалог напоминал дебаты по вопросам философии жизни и социального равенства.
— Чем вы занимаетесь? — спрашиваю я, когда мы пошли вниз по улице. Мы идем бок о бок, и я хорошо чувствую запах сигар и аромат одеколона, исходящие от мужчины.
— Вы о работе?
— Вы мне напоминаете полицейского.
— Почему я кажусь вам полицейским?
— Ваша осанка, острый взгляд. Наконец, моя интуиция. Я думаю, вы человек, который привык отдавать приказы.
— Я работаю в компании… Не полицейский.
— Вы устроили мне настоящий допрос. В своем предположении я была уверена… Почти.
— Вас будто огорчает, что я не тот, за кого вы меня приняли.
— Нет, это не так, — мой взгляд быстро метнулся к мужчине. — Может, вы занимаетесь не тем?
— Никогда об этом не думал. А чем занимаетесь вы?
— Судя по всему, домохозяйка, — тоскливо сказала я. — Давайте не будем об этом. Мне вот интересно, как вы забрели в эти переулки? Вы так сокращаете путь?
— Скорее наоборот.
— Зачем?
— После работы теплыми вечерами люблю пройтись. Это хорошие улицы, никакой суеты и покой. Так было, пока не появились вы.
Мы шли вдоль узких улочек, где навстречу изредка шел случайный прохожий. Когда подошли к стилстанции, удивилась, как может быть многолюдно вечером трудового дня: мужчины в деловых костюмах возвращаются в пригород, к женам и детям. Женщин среди них почти нет.