— Может быть, это ты мне скажешь, медиум?
Он пожимает плечами.
— Я уже говорил тебе, что я не медиум. Мой дед сказал мне, что ты придешь, а я должен присматривать за тобой. Я могу только иногда читать мысли. Сегодня уж точно не твои. Может, во всем виновато сотрясение мозга. Может, я больше ни в чем не нуждаюсь. Это приходит и уходит.
— Хорошо. Потому что ты, чертов читатель мыслей, вызываешь у меня дрожь. — я перевожу взгляд на Морфана. — Итак, зачем Вы послали за мной? И почему не предупредили, что Дейзи назначил встречу, когда я здесь оказался, и вместо этого за мной послали Мэнтока Забирающего Разум[27]?
Я поворачиваюсь к Томасу и сразу проклинаю себя за то, что пытаюсь казаться умником. Моя голова недостаточно оправилась, чтобы еще и умничать.
— Я хотел, чтобы ты оказался здесь как можно скорей, — объясняет он, пожимая плечами. — Я знал Дейзи, а он знал тебя лично. Он сказал, что тебя лучше не беспокоить. Но я все же продолжал следить. Убийца призраков или нет, но ты все еще ребенок.
— Ладно, — говорю я. — Но в чем спешка? Не находилась ли здесь Анна десятилетиями?
Морфан опирается на стеклянный прилавок и качает головой.
— Анна меняется. В эти дни она намного злее. Я связан с мертвыми — в любом случае, больше, чем вы. Я вижу их, чувствую и думаю о том, чего они желают. Это было так, пока …
Он пожимает плечами. Что-то есть в этой истории. Но это, вероятнее всего, его лучший рассказ, и он не хочет так рано расставаться с ним.
Он потирает висок.
— Я чувствую, когда она убивает. Каждый раз какой-то несчастный натыкается на ее дом. Раньше, когда это происходило, я чувствовал зуд между лопаток. А сейчас мои внутренности отдаются болью. Если бы все было как раньше, она бы даже не показалась вам. Она уже давно мертва и не дура, знает разницу между легкой добычей и проверенными ценными детьми. Но она становится неаккуратной. Она разрешает узнавать о себе из новостей информацию, помещенную на первой полосе. Мы оба знаем, что некоторые вещи лучше держать в секрете.
Он садится в кресло с подголовником и хлопает рукой по колену. Я слышу, как стучат когти собаки по паркету, и довольно скоро толстый черный лабрадор с посеревшим носом кладет голову на колени хозяина. Я подумываю вернуться к событиям той ночи. Не было ничего, чтобы я от нее ожидал, хотя теперь, когда увидел ее, я с трудом вспоминаю, на что собственно надеялся. Может, я предполагал, что она будет выглядеть печальной, как испуганная девушка, убившая из страха или сострадания. Я думал, что она спустится вниз по ступенькам в белом платье с темным пятном на воротнике. Думал, что у нее будут две улыбки, одна на лице, а вторая — на шее, мокрой и красной. Мне казалось, она спросит, почему я в ее доме, а потом набросится на меня своими срезанными маленькими зубками. Вместо этого, я увидел призрака с бушующей силой, черными глазами и бледными руками, не мертвого человека как такового, а мертвую богиню. Персефона вернулась из Ада или Гекат наполовину разрушился. От этой мысли я немного вздрагиваю и выбираю как вариант свалить всю вину на потерю крови.
— А что ты собираешься теперь делать? — интересуется Морфан.
Я опускаю взгляд на тающий мешочек льда с розовым оттенком моей регидратированной крови. Пункт номер один: идти домой и принять душ и постараться удержать мать от бесконтрольного использования в большом количестве масла розмарина. Затем вернуться в школу и разорвать связь между Кармел и Троянской Армией. Они, вероятно, не заметили, как Томас вытащил меня из дому; видимо, они думают, что я мертв, и организуют драматическое собрание, на котором будет рассматриваться вопрос обо мне и Майке, и как все это им в дальнейшем объяснить. Без сомнения, Уилл внесет много предложений. После этого я вернусь в дом. Потому что я видел, как Анна убивала. Я должен остановить ее.
Мне повезло с матерью. Ее не было дома, когда я вернулся, на кухонном столе лежала записка, в которой сообщалось, что обед в пакете в холодильнике. Она не нарисовала в конце записки сердечка или что-то в этом роде, поэтому догадываюсь, что она раздражена тем фактом, что меня не было целую ночь, и к тому же я не позвонил ей. Позже я что-нибудь придумаю, как сказать ей о том, что лежал окровавленный и без сознания. Зато не повезло мне с Томасом, который подвез меня домой, а затем последовал к самому крыльцу. Когда я выхожу из душа, голова все еще пульсирует так, будто мое сердце сменило местожительство и переехало за глазные яблоки, а Томас тем временем уже сидит на кухонном табурете, переглядываясь с Тибальтом.