- А?
- Эту девочку нужно заставить открыть свои тайны. Что-то…случилось с ней, что повлияло на нее, и перед тем, как ты сможешь изгнать ее дух из дома, ты должен узнать что именно.
Не этого я ожидал. Он хочет, чтобы я составил заклинание. Я таким не занимаюсь. Я же не ведьма.
- И зачем мне нужен этот человек? Мама этим занимается.
Я посмотрел на свои руки под водой. Кожу начало покалывать, но мышцы полны сил, и даже через потемневшую воду я вижу, что мои синяки исчезают. Мама отличная травница.
Гидеон хмыкнул:
- Да благословит Господь твою матушку, но она точно не продавец предметов оккультизма. Она талантливая белая ведьма, но не имеет никакого отношения к нашему делу. Тебе не нужна пентаграмма из букетов или масло хризантемы. Тебе понадобится куриная ножка, пентаграмма изгнания, гадание на воде или зеркале и круг из освященных камней.
- Мне также нужна ведьма.
- После стольких лет я верю, что ты сможешь найти хотя бы ее.
Я поморщился, но тут мне пришли в голову двое. Томас и Морфран Старлинги.
- Давай, я покончу со своими изучениями, Тесей, и через день или два отправлю тебе е-мейл с полным описанием ритуала.
- Хорошо, Гидеон. Спасибо.
- Не за что. И еще, Тесей?
- Да?
- Пойди пока в библиотеку и попытайся найти, что сможешь, про смерть этой девочки. Знания – сила, знаешь ли.
Я улыбнулся.
- Заняться делом. Точно, – я повесил трубку.
Он думает, что я тупой инструмент, просто руки, лезвие и ловкость, но правда в том, что я занимался исследованиями еще даже до того, как начал использовать атаме. После папиного убийства у меня появилось много вопросов. Проблема была в том, что ни у кого не было ответов. Или, как я подозревал, никто не хотел мне давать их. Поэтому я начал искать их самостоятельно. Гидеон и мама сложили наши вещи, и мы съехали в коттедж Батон-Руж, где тоже ненадолго задержались, но я все же успел вернуться в то ветхое здание, где пришел конец моему отцу. Это был гребаный уродливый дом. Даже учитывая всю мою ярость, я не хотел входить туда. Если неодушевленный предмет вообще может пялиться и рычать, то именно это и делал дом. Мой семнадцатилетний разум видел, как тянуться его виноградные лозы. Я видел, как он отрывается от мшистой земли и обнажает свои зубы. Воображение – великолепная штука, правда? Мама и Гидеон прибрались в том месте за день до этого, стирая руны и убирая свечи, убеждаясь, что папа обрел покой и призрак исчез. И все же, когда я поднялся на крыльцо, по моему лицу начали катиться слезы. Сердце говорило, что папа там, что он спрятался от них, ожидая моего прихода, и что он в любую минуту откроет дверь и одарит меня своей великолепной, мертвой улыбкой. Его глаза отсутствовали бы, а на руках зияли раны в форме полумесяца. Это глупо звучит, но, кажется, я еще сильнее заплакал, когда сам открыл дверь, и его там не было. Я глубоко вздохнул и почувствовал запах чая и лаванды. Это вернуло меня в настоящее. От воспоминания о дне, когда я осмотрел тот дом, мое сердцебиение начало отдаваться в ушах.
На другой стороне входной двери я нашел следы борьбы и отвернулся. Я хотел найти ответы, но не хотел представлять адские предсмертные муки отца. Я не хотел представлять его испуганным. Я прошел мимо треснутых перил и инстинктивно направился к камину. Комнаты отдавали старым гнилым деревом. Здесь чувствовался свежий запах крови. Сам не понимаю, откуда мне знать, как пахнет кровь, как и почему я сразу направился к камину. Там не было ничего, кроме десятилетних углей и золы. А затем я увидел его. Только уголёк, черный, как уголь, но чем-то отличавшийся. Более гладкий. Он выглядел зловеще и бросался в глаза. Я потянулся и достал его из пепла: тонкий черный крестик, около четырех дюймов. Вокруг него обвилась черная змея, аккуратно сотканая из того, что определенно было человеческими волосами. Уверенность, что я почувствовал, когда взял в руки этот крестик, была сродни той, когда я нашел папин нож семью годами ранее. В этот момент я точно понял. Понял, что чтобы там ни было в крови моего отца, – какая-то магия, что позволяла ему резать сквозь плоть мертвецов и отправлять их в иной мир – оно передалось и мне. Когда я показал крестик Гидеону и маме и рассказал, что я сделал, они были вне себя. Я ожидал, что они будут успокаивать меня, носиться, как с маленьким ребенком, и спрашивать в порядке ли я. Вместо этого Гидеон схватил меня за плечи:
- Никогда, никогда туда не возвращайся! – кричал он и трусил меня так сильно, что зубы стучали. Он забрал черный крестик, и я больше никогда его не видел. Моя мама просто стояла поодаль и плакала. Я был напуган; Гидеон никогда раньше так со мной не обращался. Он всегда вел себя, как мой дедушка, тайно подсовывал мне конфеты и подмигивал и всё в таком духе. И все же моего отца недавно убили, и я был зол. Я спросил Гидеона, что это за крестик. Он холодно посмотрел на меня, отвел назад руки и с силой ударил меня по лицу так, что я упал на пол. Я слышал, как мама всхлипнула, но она не вмешалась. Они оба вышли из комнаты и оставили меня одного. Когда они позвали меня на ужин, то улыбались мне, будто ничего и не произошло. Этого было достаточно, чтобы напугать меня и заставить молчать. Я никогда больше не поднимал эту тему. Но это не значит, что я забыл и за последние десять лет я только и делал, что читал и изучал все, что только мог.
Черный крестик служил талисманом – вуду. Я не понял его значения, как и почему он был украшен змеей из человеческих волос. Согласно преданиям, священные змеи питаются жертвами, съедая их целиком. Моего же отца разделали на кусочки. Главная проблема моих поисков – я не могу обратиться к имеющимся надежным источникам. Мне приходится все делать тайно и общаться шифром, чтобы мама и Гидеон ничего не узнали. Еще затрудняет дело то, что вуду – это какое-то неорганизованное дерьмо. У всех свои способы его использования, что означает невозможность чертового исследования. Я подумываю вновь спросить Гидеона, когда покончу с Анной. Теперь я старше и доказал, что достоин. На этот раз все будет по-другому. Подумав об этом, я погружаюсь глубже в свою травяную ванну. Потому что я все еще помню, как чувствовалась его ладонь на моей щеке, и ту необузданную ярость в его глазах, от этого у меня появляется впечатление, что мне все так же семь лет.
***
Я оделся и позвонил Томасу, попросил подобрать меня и подвезти до магазина. Ему стало любопытно, но мне удалось оставить его в неведении. Мне нужно рассказать об этом и Морфрану, а дважды повторять не хочу. Я готовлю себя к лекции со стороны мамы о том, что школу прогуливать нехорошо, и допросу о том, зачем я звонил Гидеону, хоть она наверняка подслушивала, но, спустившись по лестнице, неожиданно слышу чьи-то голоса. Два женских голоса, если точнее. Один – мамин. Второй – Кармел. Я поплелся вниз и увидел их. Они выглядели так, будто я поймал их с поличным. Они сидели в гостиной на соседних стульях, наклонившись друг к другу и болтая о чем-то. Между ними стоял поднос с печеньем. Как только мои ноги появились в поле их зрения, они тут же прекратили разговор и улыбнулись мне.
- Привет, Кас.- говорит Кармел.
- Привет, Кармел. Какими судьбами?
Она потянулась и достала что-то из своей школьной сумки.
- Я принесла твое домашнее задание по биологии. Это парный проект. Я подумала, что мы могли бы сделать его вместе.
- Ну, разве это не мило с ее стороны, Кас? – говорит мама. – Ты же не хочешь отстать от одноклассников на третий день учебы?
- Можем начать прямо сейчас. – предлагает Кармел, доставая лист бумаги.
Я подхожу, беру его и проглядываю. Не могу понять, почему это парный проект. Надо всего-то найти кучку ответов из тестовой книги. Но она права. Я не должен отставать. Не важно, что у меня есть и другие дела, от которых зависят чужие жизни.
- Это действительно мило с твоей стороны, - серьезно говорю я, хоть и понимаю, что у нее были свои причины для этой работы. Кармел плевать на биологию. Я был бы удивлен, если она и вправду сама ходила на урок. Кармел взяла задание только потому, что ей нужен был повод поговорить со мной. Ей нужны ответы. Я посмотрел на маму, и она ответила мне жутким взглядом. Она пытается увидеть, насколько успели зажить синяки. Ее успокоило, что я позвонил Гидеону. Когда я вернулся домой прошлой ночью, то выглядел побитым до полусмерти. На секунду мне показалось, что она запрет меня в комнате и окунет в розмариновое масло. Но она мне доверяет. Она понимает, что мне следует сделать. И я благодарен ей за это. Я взял в руки домашнее задание.