Он направляет нож на Томаса.
– Как думаешь, что произойдет, если я порежу живого человека? Отправит ли он его в тоже место, что и мертвых?
- Отойди от него, - шипит Кармел. Она занимает позицию между Томасом и ножом.
- Кармел, - Томас оттаскивает ее назад.
- Так ты верна ему, да? – спрашивает Уилл и кривит губы так, будто ему никогда в жизни не было так омерзительно как сейчас. – Зато никогда не была верна Майку.
Мне не нравится, как все разворачивается. По правде сказать, не знаю, что случится, если атаме поранит живого человека. Насколько мне известно, такого еще никогда не случалось. Поэтому не хочу даже думать о ране, которую он способен нанести; что он может запросто им провести по лицу Томаса, оставляя за собой черный порез. Мне нужно срочно что-то предпринять, и иногда я начинаю вести себя как законченный мудак.
- Майк был мудаком, - громко говорю я. Мои слова повергают Уилла в шок, на что я и рассчитывал. – Он не заслуживал верности. Ни Кармел, ни твоей.
Теперь он полностью сосредоточен на мне. Под школьными флуоресцентными лампами ярко сияет лезвие. Даже если мне и любопытно, не хочу, чтобы по моей коже проводили ножом. Мне интересно, если я связан с ножом, а моя кровь имеет силу над ним, защитит ли он меня. Я взвешиваю в своей голове вероятности развития событий. Стоит ли наброситься на него? И отобрать его силой?
Но вместо разочарованного взгляда Уилл скалит зубы.
– Знаешь, я собираюсь покончить с ней, - говорит он. – С твоей дорогой маленькой Анной.
Моя дорогая маленькая Анна. Это так заметно? Все это время мой интерес был очевиден для всех, кроме меня самого?
- Она больше не слабая, идиот, - шиплю я. – Волшебный нож или нет, но ты не приблизишься к ней не больше чем на шесть футов.
- Посмотрим, - отвечает он, и у меня щемит в груди, когда я вижу, как мой атаме, атаме моего отца, исчезает во внутреннем кармане его черной куртки. Больше всего на свете я хочу наброситься на него, но, к сожалению, не могу рисковать другими. Томас и Кармел подчеркнуто становятся за моими плечами, готовые удержать меня.
- Не здесь, - говорит Томас. – Не волнуйся, мы вернем его. Выясним, как это можно сделать.
- Нам бы лучше поскорее заняться этой проблемой, - отвечаю я, потому что не знаю, смогу ли я сейчас раскрыться перед ними. Мысль об Анне, укоренившаяся в его голове, подсказывала ему, что она должна умереть. Она могла бы просто позволить Уиллу подобраться к входной двери, чтобы избавить меня от необходимости делать это самому.
***
Мы решили отказаться от пиццы. Более того, мы решили также отказаться от оставшихся часов в школе, решив вместо этого отправиться ко мне. С моей помощью Кармел и Томас теперь стали парой нарушителей дисциплины. По дороге я еду с Томасом в его Темпо, пока Кармел следует позади нас.
- Итак, - говорит он, затем останавливается и закусывает губу.
Я жду продолжения разговора, но он начинает ерзать рукавами, которые выглядят слишком длинными и изношенными по краям, по своей серой толстовке с капюшоном.
- Ты знаешь все об Анне, - продолжаю я, чтобы облегчить ему стремление начать разговор первым. – И то, что я чувствую к ней.
Томас кивает.
Я пальцами пробегаю по своим волосам, но они обратно падают мне на глаза.
- Все потому, что я не могу перестать думать о ней? – спрашиваю я. – Или ты действительно слышишь, что твориться в моей голове?
Томас сжимает губы.
– Ни одно из них не верно. Я лишь пытался оставаться в твоей голове с тех пор, как ты попросил меня об этом. Потому что мы … - он останавливается и делается похожим на барана, все жующего и подгоняемого хлыстом.
- Потому что мы друзья, - продолжаю я и протягиваю ему руку. – Можешь сказать это вслух, чувак. Мы - друзья. И, видимо, ты мой лучший друг. Ты и Кармел.
- Да, - отвечает Томас. У обоих из нас одинаковые выражения на лицах: немного смущенные, но зато довольные.
Он прочищает горло.
– Во всяком случае, так и есть. Из-за некой силы, которая вас окружает, я знаю о тебе и об Анне. Из-за странной ауры.
- Ауры?
- Это не просто какая-то мистика. Вероятно, она может воздействовать на большинство людей. Но я вижу ее четче, чем остальные. Сначала я подумал, что похож на тебя со всеми твоими призраками. Вокруг тебя всякий раз появлялось странного рода свечение, когда ты говорил о ней или же когда находился рядом с ее домом. Но теперь я постоянно его вижу.
Я спокойно улыбаюсь. Она все время со мной. Сейчас я чувствую себя дураком, не понимая, как раньше этого не замечал. Эй, но, по крайней мере, у нас будет, что рассказать о любви и смерти, о крови и неустойчивой психике батяни. И, срань Господня, я - несуразная мечта психиатра!
Томас подъезжает к моей дорожке. Кармел появляется через несколько секунд, догоняя нас у входных дверей.
- Бросайте вещи где угодно, - сообщаю я, когда мы входим. Затем кладем наши куртки и швыряем школьные сумки на диван.
Легкие частые звуки маленьких лапок объявляют о прибытии Тибальта, который тут же взбирается на бедро Кармел, чтобы его погладили и приласкали. Томас просто на него смотрит, а Кармел притягивает четвероногого к себе, ухаживая за ним.
Я веду их на кухню, и они садятся за наш округлый дубовый стол. Я ныряю в холодильник.
- Есть замороженные пиццы или колбаса и сыр. Я могу разогреть в микроволновке несколько сэндвичей.
- Разогрей сэндвичи, - дружно соглашаются Кармел и Томас. На минуту все краснеют и улыбаются. Я бормочу себе под нос об ауре, которая начинает светиться, а Томас хватает полотенце со столешницы и бросается им в меня. Через двадцать минут мы жуем довольно-таки отлично разогретые сэндвичи, а их пар, кажется, разгоняет застоявшуюся кровь в моем носе.
- Синяк останется? – спрашиваю я.
Томас всматривается в мои глаза.
– Не, - отвечает он. – Уилл не умеет бить по башке.
- Хорошо, - отвечаю я. – Моя мама ужасно устает, когда меня лечат. В этой поездке она приготовила намного больше целительных заклинаний, чем за последние двенадцать поездок всех вместе взятых.
- Для тебя она отличается от других, не так ли? – спрашивает Кармел между поглощением курицы и поеданием сыра Монтерей Джек.
– Анна действительно загнала тебя в угол.
Я киваю.
– Анна и ты, и Томас. Я никогда не встречал таких, как она. Я никогда не просил мирных жителей позаботиться о моей охоте.
- Думаю, это знак, - говорит Томас с набитым ртом. – Полагаю, это означает, что тебе следует здесь остаться и позволить призракам немного отдохнуть от тебя.
Я глубоко вдыхаю. Думаю, это единственный момент в моей жизни, которому я бы хотел поддаться. Я помню себя младше, перед тем, как убили моего отца, и желал, чтобы хотя бы на некоторое время он бросил свое занятие. Было бы неплохо иметь постоянное местожительство, друзей, а также по субботам играть с ними в бейсбол вместо того, чтобы разговаривать с окультистом по телефону, либо же зарываться носом в старые пыльные книги. Все дети чувствуют, чем занимаются их родители, но не те, у которых родители охотники за привидениями.
Теперь у меня вновь появляется это чувство. Было бы здорово остаться здесь жить. Бывать на этой уютной и хорошенькой кухне. Было бы круто зависать здесь с Томасом, Кармел и Анной. Мы могли бы вместе окончить школу и поступить в колледж. Это выглядело бы почти нормально. Просто я, мои лучшие друзья и моя мертвая девушка.
Сама мысль об этом кажется такой смешной, что я фыркаю.
- Что? – спрашивает Томас.
- Больше некому заниматься этим делом, - отвечаю я. – Даже если Анна больше не убивает, этим займутся другие призраки. Мне нужно поскорее вернуть нож назад. Рано или поздно мне придется снова вернуться к истреблению призраков.
Томас выглядит упавшим духом. Кармел прочищает горло.