– И как же нам его вернуть? – спрашивает она.
- Вероятно, он не в настроении мирным путем его отдать, - грустно отвечает Томас.
- Знаете, мои родители дружат с его, - предлагает Кармел. – Я бы могла попросить их отправиться туда, ну, и сказать, что Уилл украл очень важную фамильную ценность. Это будет не ложью.
- Я не хочу отвечать на уйму вопросов о том, почему моя фамильная ценность – это смертельный нож, - сообщаю я. – Кроме того, не думаю, что родители смогут оказать на него влияние. Мы должны сами украсть его.
- Вломиться и украсть? – спрашивает Томас. – Ты в своем уме?
- Не такой уж он и чокнутый, - пожимает плечами Кармел. – Я достану ключи от его дома. Помните, мои родители дружат с его? У нас есть ключи от наших домов на случай, если кто-нибудь попытается пробраться внутрь или кто-нибудь потеряет ключи или просто проверить его в отсутствие хозяев в городе.
- Оригинальненько, - говорю я и самодовольно улыбаюсь.
- У моих родителей есть половина соседских ключей. Все ужасно жаждут обменяться ими с моими родителями. Но семья Уилла единственная, в которой есть только одна наша копия, - она вновь пожимает плечами.
- Иногда нам даже платят, чтобы поднять задницу всему городу. В основном, это просто раздражает.
Конечно, мы с Томасом понятия не имеем, о чем она говорит. Мы же росли с родителями, которые могли навести порчу. Даже через миллион лет они не обменялись бы с нами ключами.
- Итак, когда приступаем к делу? – интересуется Томас.
- Как Можно Быстрее, - отвечаю я. – Приступим тогда, когда никого не будет дома. Ранним днем. Когда он отправится в школу.
- Но, возможно, он возьмет нож с собой, - говорит Томас.
Кармел достает телефон.
– Я пущу слух о том, что он в школу носит с собой нож, и кто-то в любом случае донесет на него. Он об этом узнает и не решится взять его с собой.
- Или же он решит остаться дома, - говорит Томас.
Я смотрю на него.
– Ты когда-нибудь слышал выражение «Неверующий Фома»?
- Нет, - самодовольно отвечает тот. – Это относится к человеку, которого считают скептиком. А я не такой. Я пессимист.
- Томас, - стонет Кармел, - никогда не думала, что ты такой умник.
Ее пальцы лихорадочно стучат по клавишам телефона. Она уже отправила одно сообщение, а получила в ответ два.
- Хватит, вы двое, - говорю я. – Выступаем завтра с утра. Думаю, мы пропустим первые два урока.
- Ничего, - отвечает Кармел. – Сегодня мы уже и так пропустили таких несколько.
***
Утро застало нас с Томасом, съежившимися в Темпо, припаркованным за углом дома Уилла. Мы поглубже натянули капюшоны толстовки на наши бегающие глаза. Мы выглядели почти как те парни, способные на совершение тяжких преступлений.
Уилл живет в одном из богатых, хорошо сохранившихся районов города. Конечно, это так. Его родители дружат с родителями Кармел. Таким вот образом я достал ключ от дома, теперь болтающимся в моем кармане, но, к сожалению, в нем могут находиться много назойливых жен или домработниц, которые в любой момент выглянут в окно и заметят нас.
- Время настало? – спрашивает Томас. – Сколько сейчас?
- Рано еще, - отвечаю я, стараясь выглядеть спокойным, будто я миллион раз такое проделывал. Но это не так. – Кармел еще не позвонила.
На минуту он успокаивается и глубоко вдыхает. Затем он напрягается и крепко хватается за руль.
- Думаю, я видел садовника, - шипит он.
Я тяну его за капюшон.
– Может, и нет. Сад сейчас окрашен в желтый и багряный цвет. Скорее всего, этот человек просто убирал пожухлые листья. В любом случае, мы же не сидим здесь в масках-чулках и перчатках и ничего плохого не делаем.
- Пока еще не делаем.
- Послушай, не нужно быть таким подозрительным.
Нас двое. От начала создания плана и его полного выполнения мы решили, что Кармел будет нашим подстраховщиком. Она пойдет в школу и проследит за Уиллом. По ее словам, его родители уходят на работу задолго до того, как он отправляется в школу. Кармел возражала и обзывала нас сторонниками сексизма [4], доказывая, что она должна там быть на случай, если что-то пойдет не так, потому что, по крайней мере, у нее будет разумное объяснение заскочить сюда.
Томас не хотел даже слушать. Он был против такого плана, но, наблюдая, как он кусает нижнюю губу и подпрыгивает при малейшем шорохе, понимаю, что лучше бы я взял с собой Кармел. Когда мой телефон начинает вибрировать, он подрывается, словно испуганный кот.
- Это Кармел, - сообщаю я, пока успокаиваю его.
- Его здесь нет, - паническим шепотом выпаливает она.
- Что?
- Никого из них. Чейза тоже.
- Что? – переспрашиваю я снова, хотя и понимаю, о чем она говорит. Томас тянет меня за рукав, словно энергичный ученик начальной школы.
- Они не пошли в школу, - рявкаю я.
Тандер-Бэй, должно быть, проклят. В этом дурацком городе ничего не может быть нормальным. В этой машине слишком много чертовых людей, мешающих мне связно думать: с одной стороны уха я слышу в трубке беспокойство Кармел, а с другой – Томаса, строившего нелепые догадки.
- Что же нам теперь делать? – спрашивают они в один голос.
Анна. Что насчет нее? Мой нож находится у Уилла, и, если он догадался о приманке Кармел, кто знает, что может взбрести ему в голову. Ему хватит ума догадаться и при встрече с ней вытащить двойной крест. Он такой. И, во всяком случае, за последние несколько недель, я слишком расслабился, чтобы упустить данный факт из виду. Прямо сейчас он, должно быть, смеется над нами, представляя, как мы обыскиваем его комнату, пока он вместе со своей свитой в виде блондинистого лакея подходит к дому Анны с ножом в руке.
- Заводи машину, - рычу я и кладу трубку. Нам нужно как можно быстрее добраться до Анны. Насколько мне известно, в итоге может оказаться слишком поздно.
- Куда? – спрашивает Томас, но он уже заводит машину и выворачивает ее из-за угла дома Уилла.
- К Анне.
- Ты же не думаешь…- начинает Томас. – Может, они просто остались дома. Сейчас отдыхают, а затем отправятся в школу.
Он продолжает говорить в том же духе, но я замечаю что-то странное, когда мы проезжаем его дом. Что-то не так со шторами на втором этаже. Они не выглядят так, будто их раздвигают и закрывают каждый день. Окна наглухо зашторены и выглядят неряшливо. Будто они сколочены.
- Стоп, - говорю я. – Останови машину.
- Что происходит? – спрашивает Томас, но мои глаза прикованы к окнам второго этажа. Он там, я просто знаю, и это сводит меня с ума. Хватит с меня этого дерьма. Я собираюсь войти в дом и отобрать свой нож, и лучше Уиллу Розенбергу не стоять на моем пути.
Я выхожу из машины, не останавливаясь. Томас возится позади меня с ремнем безопасности. Я слышу, как он наполовину вываливается с водительской стороны машины, затем раздаются знакомые неуклюжие шаги, нагоняющие меня, и закидывает меня уймой вопросов.
- Что мы делаем? Что ты собираешься предпринять?
- Я верну себе нож, - отвечаю я. Мы подтягиваем свои задницы к дорожке и вскакиваем на крыльцо. Я перехватываю руку Томаса вовремя, так как последний собирался постучать, и вставляю ключ в дверь. Я не в настроении и не хочу больше слышать предупреждения от Уилла. Пусть попробует держаться от меня подальше. Пусть просто попробует, но Томас хватает меня за руку.
- Что? – рявкаю я.
- Воспользуйся хотя бы этим, - говорит он, вытаскивая пару перчаток.
Мне хочется сказать ему, что мы не воры, но лучше согласиться с ним и не спорить. Он надевает себе на руки вторую пару, а я тем временем проворачиваю ключ и открываю дверь.
Когда мы вошли, единственное, что мне понравилось, была тишина, а не звучащие тысячи вопросов Томаса. Мое сердце тихо, но настойчиво стучит в груди. Мышцы напряжены. Это не то чувство, когда я преследую призрака. Здесь я, наоборот, не уверен в своих силах. Я чувствую себя пятигодовалым ребенком, заблудившимся в лабиринте живой изгороди после наступления темноты.