Когда мы подъезжаем к дому Анны, то выходим и тащим с собой столько вещей, сколько можем. Это место я назвал тогда «нашей территорией». Так как мой дом теперь осквернен присутствием одного призрака, а магазин расположен слишком близко к остальной части населения. Я упомянул о неспокойных духах Морфану, но он, кажется, считает, что они тотчас удерут в темный угол, когда увидят так много ведьм одновременно. Я поверю ему на слово.
Кармел садится в свое Ауди, которое стояло здесь все это время, и вытряхивает школьную сумку, опустошая ее полностью, чтобы затем наполнить ее обратно пучками трав и флаконами масла. Пока я чувствую себя хорошо. До сих пор не могу забыть, что тогда сказал мне Морфан, а именно: из-за колдовства мне будет становиться все хуже и хуже. В голове зарождается боль, прямо посреди бровей, но она могла появиться и от удара об стену. Если нам повезет, мы ускорим развитие событий настолько, чтобы сражение закончилось до того, как проклятье начнет действовать. Не знаю, насколько меня хватит, если придется извиваться в агонии.
Я пытаюсь настроиться на позитивный лад, что, как по мне, выглядит странным, так как обычно я склонен к зацикливанию. Я должен показать всем, что являюсь лидером этой группы, поэтому обязан выглядеть хорошо. С уверенностью во взгляде. Потому что мама до такой степени беспокоится, что преждевременно может поседеть, а Кармел с Томасом выглядят слишком бледными как для канадских подростков.
- Думаешь, он найдет нас здесь? – говорит Томас, пока мы выкладываем пакет свечей из Темпо.
- Скорее всего, он всегда знает, где я нахожусь, - отвечаю я. – Или, по крайней мере, о местонахождении ножа уж точно осведомлен.
Он оглядывается через плечо на Кармел, которая, по-прежнему молча, укладывает бутылки масел и что-то плавающее в банках.
- Наверное, не следовало приводить их сюда, - продолжает он. – Я имею в виду твою мать и Кармел. А надо было их просто отвезти в безопасное место.
- Не думаю, что такое существует, - говорю я. – Но еще не поздно попытаться, Томас. Возьмите их и вместе с Морфаном хорошенько спрячьте. Из вас двоих, в случае чего, у тебя больше шансов заварить какую-то драку и дать отпор.
- А как же ты? И Анна?
- Ну, мы единственные, кого он стремится заполучить, - пожимаю я плечами.
Томас надавливает на кончик носа, чтобы поближе пододвинуть очки к переносице и качает головой.
- Я никуда не пойду. Кроме того, здесь так же безопасно, как и в любом другом месте. Они могут оказаться легкой мишенью и попасть под перекрестный огонь, поэтому здесь, по крайней мере, они будут не одни.
Я доверчиво смотрю на него. В его глазах вижу чистую решимость. Томаса, конечно, нельзя назвать достаточно смелым, но это делает его храбрость более впечатляющей.
- Ты хороший друг, Томас.
Он сдавленно улыбается.
– Да, спасибо. Теперь ты посвятишь меня в свой план, чтобы остаться в живых?
Я смеюсь и смотрю на машины, где Анна одной рукой помогает моей матери, а второй – держит блок из шести бутылок воды Дасани.
- Все, что мне нужно от вас с Морфаном, это чтобы вы создали приворотное заклинание, когда он придет, - сообщаю я, продолжая наблюдать за остальными. – И, если ты сможешь придумать приманку, было бы просто отлично.
- Сложностей не должно возникнуть, - отвечает он. – Существуют тонны призывающих заклинаний для того, чтобы вызвать силы, либо же обратиться к охотнику. Твоя мать должна знать таких с дюжину, и мы их попытаемся изменить. Чтобы связать его, понадобится веревка. А также мы могли бы видоизменить ее масляный барьер, - он хмурит брови, пока рассказывает о нормах и методах уничтожения призрака.
- Должно сработать, - сообщаю я, хотя, по большей части, не понимаю, о чем он вообще говорит.
- Да, - скептически подтверждает он. – И если ты предоставишь мне потоковый накопитель с мощностью в 1,21 ГВт, то мы сработаемся.
Я улыбаюсь.
- Неверующий Фома. Не будь таким пессимистом. План сработает.
- Откуда ты знаешь? – интересуется он.
- Потому должно сработать, другого шанса не будет, - я отвечаю ему с широко открытыми глазами, пока не начинает стучать в голове.
***
В доме расположилось два фронта, каждый из которых занимался подготовкой …и, возможно, проделывал все в первый и в последний раз. На верхнем уровне лестнице Томас с Морфаном рассыпают в линию порошкообразный фимиам. Затем Морфан достает свой собственный атаме, рукоятку которого украшал наугад вырезанный знак пентаграммы. Он не такой крутой, как мой, зашнурованный в кожаные ножны и перекинут ремнем через плечо и грудь. Все это время я пытаюсь выкинуть из головы рассуждения Морфана и Томаса насчет моего ножа. Ведь это же всего-навсего простая вещь; по сути, он - не хороший и не плохой артефакт. У него нет собственной воли. Все эти годы я не прыгал вокруг него и не называл «Моя Прелесть». А что касается связи между ним и Чародеем, то сегодня ночью мы, наконец-то, ее разрушим.
Наверху Морфан что-то тихо шепчет и медленно поворачивается по кругу против часовой стрелки. Томас возится с чем-то похожим на деревянную руку с растопыренными пальцами, затем несется с ней по верхней ступеньке и кладет на пол. Морфан тем временем уже закончил песнопение; он кивает Томасу, который зажигает свечу и отбрасывает ее от себя. Вдоль верхнего этажа появляется линия синего пламени, которая с каждой секундой разрастается все больше и больше, пока не начинает дыметь.
- Пахнет так, будто здесь играет концерт Боба Марли, - сообщаю я, пока Томас спускается вниз по лестнице.
- Так пахнет пачули [1], - отвечает он.
- А что насчет деревянных прутьев?
- Это корень окопника лекарственного. Для защиты дома, - он смотрит по сторонам. Я вижу, как он осматривает дом последним контрольным взглядом.
- И все же, ребята, что вы делали там наверху?
- Оттуда мы начнем читать приворотное заклинание, - отвечает он, указывая головой на второй этаж. – И это наша линия обороны. Мы собираемся запечатать весь верхний этаж. На худой конец перегруппируемся, если что. Мы не должны позволить ему добраться до нас, - он вздыхает, – поэтому, думаю, еще стоит нарисовать пентаграмму возле окна.
На кухне раздается грохот, вероятно, не без участия второго фронта. В его состав входят: моя мама, Кармел и Анна. Мама находится возле дровяной плиты и с помощью Анны варит защитное зелье. Я улавливаю запах розмарина и свежесть лавандовой целебной воды. Выражение матери говорит о том, что она «готовится к худшему, но надеется на лучшее». Это по ее части, она роняет что-то в котел, чтобы заманить призрака сюда – то есть, полностью игнорируя мою технику «rope-a-dope».
Не знаю, почему я так зациклен на этой технике. Даже я теперь начал задаваться вопросом, на чем она собственно основана. Из чего следует, что «rope-a-dope» обман. Это как стратегия бокса, прославившая Али. Сначала заставить людей думать, что он проиграет. Вынудить их вести себя так, как того хочет он, а затем победить соперника.
Тогда в чем заключается моя ««rope-a-dope»? Убить Анну.
Полагаю, я должен пойти и сказать ей об этом.
На кухне мама измельчает какие-то листовые растения. На счетчике стоит открытая банка с зеленой субстанцией, которая пахнет как смесь соленьев и древесной коры. Анна перемещает кастрюлю на плиту, а Кармел на ощупь ищет дверь, ведущую в подвал.
- Что там внизу? – интересуется она и открывает ее.
Анна напрягается и смотрит на меня. Что обнаружит Кармел, если войдет внутрь? Озадаченных, шаркающих трупов?