— Золотой с человека? Золотой?! Да ты не иначе как в детстве разминулся с совестью, Рамар, — возмущался Тео, размахивая руками так, словно собирался поколотить своего собеседника. — Ты крохоборщик! В прошлый раз ты за всех брал золотой!
— То в прошлый. А в этот все иначе, — поглаживая седую козлиную бороду, покачал головой караванщик. — Трудные времена, дорогой. Очень трудные.
Тео набрал в грудь воздуха и разразился ругательствами и длинной тирадой на незнакомом языке. Судя по тому, как постепенно багровел торговец, ему язык был более чем понятен.
Все это время я молча сидела под ближайшим деревом и ждала, когда мужчины хоть до чего-то договорятся. Как и полагалось южанке.
Признаться, мне это образ уже очень разонравился. Он накладывал столько ограничений, что я себя чувствовала вовсе уж бесправной овечкой. Ни с кем не заговори, ни на кого не посмотри, никому лишний раз не показывайся на глаза. Как вообще живут женщины юга в таких жёстких рамках? А я-то считала, что это жизнь леди трудна и бесправна.
Это еще хорошо, что Рейм не пошел на поводу у Тео и все же раздобыл мне маленькую и послушную лошадь, а не мула, как и полагалось женщине с юга. Правда, сесть в мужское седло все же не разрешили, что значительно замедляло передвижение. И я чувствовала себя еще большей обузой.
Но, признаться, после того, что мне удалось подслушать накануне вечером, особого желания разговаривать и не было. Особенно тщательно я теперь обходила Тео. Он все еще мне улыбался, все еще разговаривал витиевато, сдабривал речи медом, но я-то уже знала, что у него на уме. И от этого осознания становилось… противней, наверное.
Ветер с запада снова гнал густые тяжелые тучи. Они снова грозили вот-вот прорваться ливнем. И как-то мне не очень хотелось мокнуть под дождем. Пусть и весна, на улице тепло, но все же ничего приятного в мокрых одеждах я не видела. Может, и не свалит меня простуда, не так просто колдунье простудиться, но холодно и неудобно будет. А с магией надо быть осторожней, это я тоже усвоила хорошо. Вот если бы я владела заклинанием, что наложено на книгу…
Дивная вещь. Я не сразу вспомнила о книге, когда мы попали под дождь. А когда вспомнила, ужаснулась. Книги ведь очень нежные. Если не раскиснет бумага, то растекутся чернила. И ничего хорошего я не ожидала, когда все же соизволила проверить, в каком она состоянии. А это было уже утром, когда попутчики собирались в дорогу и были заняты своими делами.
И каково же было мое удивление, когда выяснилось, что книга как раз не пострадала совершенно.
Жаль, что времени разгадать, что за заклятье на книге, у меня просто не было. Слишком уж пристальное внимание Тео не оставляло мне времени для уединения. Практически не оставляло. А раскрывать попутчикам само наличие артефакта пока желания не возникало.
Слишком часто мои спутники упоминали артефакты, а это наталкивало на некоторые умозаключения.
Слышала я про тех, кто путешествует по миру под видом торговцев или ловцов хорошего заработка. А на деле — чтобы добывать и продавать за бешеные деньги древние реликвии и магические артефакты. Учитывая, что с магией у нас и без того немалые проблемы, дело должно быть очень прибыльными.
Я покосилась на Рейма, что все это время сидел под деревом, прикрыв глаза, и кажется, дремал, равнодушный ко всему. Но это было обманчивое впечатление. Он все слышал, замечал, и любые решения принимал именно он. Тео покричит, помашет руками, но цену за проезд с караваном согласует Рейм.
Кто он вообще такой, любопытно. И почему так безоговорочно ему подчиняются и Тео, и Сьяра? Даже я невольно и незаметно, но приняла его лидерство как должное. Может, потому, что была и рада переложить на кого-то ответственность за принятие решений.
Но какая-то это неправильная свобода тогда.
Именно об этом я думала, когда мы добирались до Торгового перекрестка. Здесь было шумно, сновали между телегами наемные воины, грузчики. Конюхи обихаживали лошадей. Сговаривались о чем-то люди, звенели монеты и переставлялись бочки, сундуки, тюки…
— Почему не в городе? — не удержалась я от вопроса. — Проще было бы вести дела в стенах Триора. Безопасней так точно. Там есть стража, гарантии, постоялые дворы… А торговцы обустроились здесь зачем-то.
Рейм открыл глаза. В его взгляде читался опыт старшего, умудренного опытом человека. И что сказать — так оно, по сути, и было.
— А еще есть пошлина, нечистые на руку чиновники и разбойники в форме городской стражи, — хмыкнул Рейм. — К тому же не всегда охрана каравана — законопослушные граждане. И не все они могут позволить себе попадаться на глаза стражникам. Здесь, скорее, нанимают охрану, но некоторые торговцы и успешно перепродают свои товары, закупая то, что продастся лучше там, куда они направляются. Да и просто останавливаются, чтобы не платить пошлину за въезд и выезд из Триора.