— Что это значит? — почуяв неладное, спросила я, снимая дорожную одежду и обтираясь мокрым полотенцем.
Вода была с незнакомыми ароматными травами, и запах был просто невероятный.
— Это значит, что если бы кто-то тебе подмигнул или неудачно кашлянул, — его бы казнили, а остальных… в общем, выставили бы из табора. Гаш поступил подло, сунув тебе подарок до того, как ты хоть немного ознакомилась с местными обычаями. Но он ничего не нарушил. Никто не может влиять на отношения свободной женщины и мужчины.
— И откуда только все узнали, что я свободна? — задала я вопрос, на который в принципе ответ никому не нужен был.
— Тео, — глухо подтвердила мои догадки Сьяра.
Сволочь! Скотина!
— Друзья у Рейма, нужно заметить… — покачав головой, шмякнула я полотенце в таз.
— В пустыне и такие большая ценность. Как и вообще на трактах, — пожала плечами Сьяра. И взглянув на вход, чуть громче сказала. — Давай одевайся, скоро луна взойдет, — и уже тише зашептала: — Любой подарок считается принятым тогда, когда его надевают. А ухаживания — если женщина вложила свою ладонь в ладонь мужчины. Имей это в виду.
О! Мне кажется, или Сьяра уверена, что нас подслушивают? Что, в общем-то, было странно и неожиданно в таборе друзей. Увы, об этом не спросишь. Но одно я поняла точно — даже с друзьями нужно быть очень осторожной.
Тем временем я быстро оделась, воительница помогла мне с лентами, пуговицами и крючками на лифе. И после взглянула на сундучок, что все так же притаился на лежаке. Я поймала себя на мысли, что даже не прикасалась к нему все это время, словно он мог причинить мне вред. Вряд ли больший, чем уже причинил, но… я ненавидела и сундучок, и самого Гаша. И Тео. О, Тео — особенно!
— Надень драгоценности. Все, что у тебя есть. Иначе сойдешь за рабыню, а с ними здесь не сильно церемонятся.
Не удивила, но напугала. Я быстро откопала в своей сумке небольшой мешочек с драгоценностями. Вытряхнула то немногое, что увезла с собой из Ньеркела, и несколько истерично начала все это на себя надевать.
— А ты? — надев последний широкий браслет, спросила я. — Ты сказала — незамужним женщинам положено явиться нарядными. Твой наряд далек от праздничного.
— Ты правильно услышала, — как-то вымученно улыбнувшись, заметила Сьяра. — Незамужним женщинам.
И в глазах — такая бесконечная грусть… что я даже растерялась. То есть Сьяра замужем? О боги, за кем?!
Или это и есть та болезненная страница в ее жизни, что подтолкнула ее помочь мне тогда, на тракте?
Но спросить я ничего не успела. Вход в шатер открылся, и все та же темнокожая девушка с дежурной, словно приклеенной улыбкой произнесла, глядя на Сьяру, что-то на том же незнакомом языке.
Но переводчик и не нужен был. И так было понятно.
— Нам пора? — переспросила я.
Воительница кивнула. И только сейчас я осознала, что нервничаю. Сильно нервничаю. Я чувствовала себя нагой в этой одежде, а накидка совершенно не спасала. И если Рейм снова будет злиться…
— Ты неотразима, — тихо сказала Сьяра. — Помни, что я тебе говорила до этого. И не будь слишком строга к тому, кто отдал свое сердце, но так этого и не понял. Пока.
Воздух стремительно холодел. С чистого, невероятно глубокого неба смотрела, словно всевидящее око, огромная, полная, неестественно алая луна.
Я передернула плечами, обняла саму себя. Но теплее не стало. Да и от распущенных по плечам волос толку оказалось немного.
Впереди танцевало высокое пламя костров. Словно звало, обещая согреть.
— Я буду ждать у общего костра, — пообещала Сьяра. — Все будет хорошо.
После ее ухода стало еще страшнее как-то. Или еще более неловко. Как появиться перед мужчинами в таком виде? Как появиться в таком виде… перед Реймом?
Возникло желание развернуться и уйти, снова спрятаться в шатре.
Хотя себе-то стоило признаться, что я боялась не осуждения, не того, что переступила невидимую грань приличий. Где-то в глубине души я очень надеялась понравиться Рейму. И было страшно, что он снова его разочарую.
Но постепенно из разных шатров начали выходить девушки в точно таких же нарядах. Они улыбались счастливо и предвкушающе. Все приблизительно одного возраста, смуглые или темнокожие, с распущенными черными волосами.
Кажется, не сильно я и выделялась среди них.
Ладно. Может, среди остальных девушек меня никто и не заметит. Ну или заметит только тот, кто действительно будет искать.
А вообще, хотелось остановиться, оглядеться, впитать в себя саму атмосферу этого места. Небольшая стоянка посреди пустыни оказалась невероятной. Яркая, шумная, веселая. Нет, в пустыне не получится жить на одном месте. Скорее всего, этот караван шел из одного большого города в другой и остановился здесь на время.