– Откуда взялись такие, как Кзавион?
Нерон вытянул мускулистые ноги и задумчиво посмотрел на вечернее небо.
– Таких, как они, больше нет и уже, наверное, не будет.
– Что, если Кзавион умрет… к кому перейдет власть?
Нерон пожал плечами и подставил лицо теплому ветру. Я поневоле засмотрелась на то, как он сощурился от наслаждения.
– Придется объединить пентады. Маги такого уровня живут веками, но и они не бессмертны. Будем надеяться на здоровье Кзавиона, потому что преемника у него нет. Маг, которого ты видела сегодня, намного слабее Кзавиона.
– Ты толком не объяснил, кто он такой?
– Лукресс – мастер памяти. Магов, способных изменить память, на Алайоне всего двое, обоим сотни лет.
– Зачем ты с ним встречался? – Я напряглась, подозрения закрутились внутри ледяной бурей. – Не смей трогать мои воспоминания! Я люблю каждое из них.
Нерон прищурился, оценивая меня с явным интересом.
– Каждое? – проверил вкрадчиво. – Тебе нравится помнить о том, как я с тобой поступил?
– Не нравится, но я хочу об этом помнить. Мне дорого каждое воспоминание, все до одного. Они мои, не смей их трогать!
Нерон откинулся в кресле и хмыкнул.
– Не волнуйся, я заходил к Лукрессу по другому делу. Он не может изменить твою память, потому что ты перцепт и слишком сильна для него. Иначе он бы вмешался полгода назад, когда я покинул Тритари. А так пришлось изменять память всем, кроме Гровера, с которым я сотрудничал, да еще и стирать мои следы.
– Зачем ты это сделал?
– Я не хотел, чтобы ты меня нашла, чтобы говорила обо мне с другими, чтобы ждала возвращения. Если никто меня не помнит, то твои попытки найти меня зайдут в тупик. Иногда неведение равносильно безопасности.
Нерон знал меня, как никто другой, и с легкостью предсказал, где я стану искать доказательства. Следы в доме он стер сам, а Лукресс помог с воспоминаниями слуг…
– Слуги звали меня «Лалия», потому что я разговаривала сама с собой. Получается, что они никогда тебя не видели?
– Видели, но не замечали. Есть разные способы воздействовать на память. Лукресс помогает мне уже многие годы, и я ношу на себе сильный артефакт. Жителям Тритари лучше не знать о существовании дивитов, а мой облик весьма необычен. Ты была ребенком и быстро привыкла ко мне, но и ты задавалась вопросами о моем происхождении. Человеческая память кодирует каждое слово и впечатление. Артефакт изымает мой код из сознания людей, и они меня попросту не замечают. А если видят, то тут же забывают. Можно делать это постоянно или после общения. Так было с прохожими, с военными в ведомстве, со слугами и с твоим мужем. При вынужденном общении я появлялся в их рабочей памяти на несколько секунд, а потом исчезал, и воспоминания не формировались. Человеческий мозг так устроен, что в случае несоответствий разум и воображение заполняют пробелы и придумывают объяснения. А когда этого было недостаточно, приходилось помочь им устойчивыми иллюзиями.
– Например, иллюзией того, как я крушила замок? Слуги запомнили это в красках.
– Иллюзии – это искаженная реальность, их очень просто создать. Находишь в памяти нужные воспоминания и создаешь из них нечто новое.
– Например, то, как я делала предложение Джулиусу?
– Да. Я подарил ему иллюзию ваших отношений.
– Неужели он не заподозрил неладное, когда в его голове вдруг возникли новые воспоминания?
Нерон колебался, недовольно морщился, как делал всякий раз, когда речь заходила о моем бывшем муже.
– Ты и сама знаешь, что он ничего не заподозрил, – ответил сухо. – Ведь он женился на тебе из-за этой иллюзии.
Да, получается, что так. Двое мужчин в моей жизни, две иллюзии.
– А мне ты когда-нибудь внушал иллюзии?
Ответного взгляда было достаточно. Не внушал, потому что не мог, я слишком сильна для него. А если бы мог, то давно бы изменил меня, сразу превратив в идеальную Анну, о которой мечтал с самого начала.
– Если ты исчезал из памяти людей, то зачем прятал лицо?
– Рядом с тобой моя сущность становилась нестабильной и выходила из-под контроля. Ты же видишь, как меняется мое лицо и загорается свет магии. Поэтому я скрывал свой облик сколько мог, а потом исчез, чтобы ты могла жить нормальной жизнью.
– Нормальной жизнью?! Неужели ты не понимаешь, как страшно мне было? Я чуть не сошла с ума!
– А ведь могла обрадоваться, что ненавистный опекун не существовал на самом деле, – усмехнулся Нерон. – Я оставил тебе остров, деньги и мужчину, способного тебя защитить. Я изъял только себя, чтобы ты сосредоточилась на счастье и чувствах, о которых так долго мечтала.