--Грибы у нас считаются несъедобными и вредными. Никто до тебя не собирал. Это московитская еда? – спросил Хенрик, а генерал поджал губы. – Ты уверена, Анна?
Воронцова даже обиделась:
- Я тебе врала? Сказала же, попробуете после меня. Потом извиняться будешь. Поехали, скоро стемнеет.
Аня понимала, что неизвестность пугает, но и за грибы, и за себя было обидно. Она промолчала всю дорогу, а по приезду сразу отправилась к Ванде на кухню
Экономка от хозяев в оценке продукта не отличалась, но предоставила гостье все требуемое. Сама же принялась потрошить дичь, изредка бросая любопытные взгляды в сторону Ани.
Кухня, расположенная в полуподвальном помещении произвела на попаданку впечатление: длинный зал был заполнен людьми, преимущественно мужчинами и мальчиками, дымом и копотью. Дышать было трудно, от шума и стука, бряканья металлических ножей, котлов, сковород и прочего заболела голова. Огромный очаг использовался как основное место готовки: в одном углу висел на цепи котел, в котором что-то кипело, с другой стороны, на уставленной внутрь прямо на огонь треноге на огромной сковороде с длинной ручкой что-то жарилось. Посередине, на широком столе рубили, резали, кромсали овощи и мясо, у дальней стены женщины чистили птицу, овощи и мыли посуду. На Аню, попросившую широкий таз с водой, смотрели недовольно.
Вывалив в таз свою добычу, Аня подошла к закончившей с одной тушкой Ванде и тихо сказала:
-Пусть таз не трогают, когда закончится вся работа, приведите меня, я сама разберусь, хорошо? – Ванда кивнула, и Воронцова покинула кухню, провожаемая недоверчивыми взглядами ее обитателей. Готовить в такой обстановке она категорически отказывалась.
***
Мужчины, переодевшись и освежившись, ждали ее в кабинете генерала, как у них повелось. Аня тоже привела себя в относительный порядок и присоединилась к Вайсам.
-Грибы пока пришлось отложить, народу не хочу мешать. Кстати, Карл, посмотрела я на вашу кухню. Жуть какая! Толкотня, чад, продукты все подряд лежат! По другому здесь не принято?
-Я в такие дела не лезу, но что ты предлагаешь? – спокойно ответил генерал. – Так всегда было, у всех. А можно иначе? И вообще, что ты заметила в деревне?
Анна уселась по-удобнее, подвернув под себя ногу. Мужчины уже привыкли к такой ее позе, поэтому не очень удивились и приготовились слушать замечания гостьи из будущего.
-Начну с кухни. Мне нравятся камины, но как элемент декора, а не обогреватель. Это же деньги на ветер, в прямом смысле! У нас есть печи, дающие и тепло, и готовить в них можно, и дров меньше тратиться. Устройство я, к сожалению, не знаю, но, Карл, вы же человек с техническим складом ума, думаю, должны сообразить на досуге.
И Анна принялась излагать суть русской печи, печи-буржуйки, усовершенствованной для дач, плиты и духовки. Карл достал бумагу, и женщина нарисовала примерную схему оборудования.
-Труба узкая выходит на улицу, а заслонки регулируют температуру внутри. Откроешь больше – жар упадет, выдует его, меньше– будет горячее. Кирпич, из которого складывают печи, держит тепло дольше камня. У вас же есть кирпич? Ну вот, можно поэкспериментировать. Дальше, плита. Тот же очаг, но внутри кирпичной ямы, а сверху– железный лист, на котором и готовят. Продукты надо хранить и доводить до ума отдельно, не на одном столе мясо и тесто, например. Ферштейн? Камин тоже можно усовершенствовать. У нас в похожее время были печи-голландки. Их обкладывали кафелем, ну глиняные плиточки глазурованные, видели? – тут кивнул Хенрик. – Кстати, статья дохода, между прочим. Гончара озадачить и стекольщика найти, в паре они обязательно сообразят, как сделать. Людям иногда нужно просто задать направление, и профи найдет путь к цели сам.
Вайсы слушали с интересом, Карл записывал что-то, а Хенрик формулировал вопросы.
-О, перья! Это ж какие траты! Можно сделать металлическое перо. Не знаю, как у вас с тонким кузнечным мастерством, но ювелир точно справиться. Сначала дорого, но как обыграть! Долговечное. Удобное, почерк выравнивает, на психику детей действует положительно, мне подруга говорила. – И Анна Николаевна изобразила перо как в ручке «с открытым пером», которым училась писать в начальной школе, до шарика. – Оно должно быть чуть вогнутое, на конце капелька металла, гладенькая такая, а на широкой части и посередине– тонкая прорезь, чтобы чернила стекали, но кляксы не делали. Улавливаете мысль, товарищи?
Товарищи загорелись и ждали следующего откровения.
-Так, по деревне. Скучновато. Земли много, толку меньше, хотя есть справные хозяйства. Садов не видела. И животины тоже. Травы полно между тем. Почему овец или коз с коровами нет? Фруктовых деревьев нет? Яблоки, груши, вишни? Смородина, малина(в лесу есть, видела), крыжовник?
- Озеро ваше? – Хенрик кивнул. – Рыба есть там? Уток не запускали или карпов на развод? Чем не вариант дохода? Карп растет быстро, толстолобик вряд ли есть. Может, сазан? Утки.. Построить там фермочку небольшую, на воде птица сама найдет, что поесть, но подкармливать надо. Как и рыбу. Огородить участок, охранять и ловить. А потом: соли, копти, живую в ресторан продавай. Вон, тому же Шульцу. На постоянной основе.
Генерал и сын переглядывались: интересно мыслит гостья. Им в таком ракурсе собственные угодья не виделись. Да и хозяйственной жилки у потомственных вояк отродясь не было. Крестьян обложили податями и ладно. Не додали– пошли вон. И они уходили: в город, в бродяги и разбойники, кто куда. Крестьян держал надел и повинности, но не крепостное право. Не было здесь такого.
- И что ты предлагаешь делать? Как удержать и заставить работать? –лукаво спросил генерал.
-Люди во всех мирах одинаковы. Ими движут изначальные инстинкты: голод, холод, страх и секс. Ну, размножение. – Мужчины прыснули. – Ну смейтесь, смейтесь! Однако это факт. Ведь причины-то просты– все хотят жить хорошо, сыто, комфортно и без проблем. Работать будут за интерес, приносящий возможность иметь вышепересчисленное. А значит, надо им дать этот самый интерес. Работать на дядю и даром – невелика надобность. Поэтому и бегут при первой возможности. Как заинтересовать? У нас был опыт колхозов. Вряд ли это выход в вашем случае, но если привлечь работников трудоднями? Тут дело вот в чем: свободные крестьяне, не способные выполнить объем податей, переводятся в категорию батраков и получают за работу на вашей земле, любую работу, зарплату. Ну, выплату по итогам. Это могут быть деньги, а могут быть и продукты– те, что они вырастили. Надо просчитать, сколько у вас чего растет, и по осени выдавать им зерно, овощи, живность. Принцип-как потопаешь, так и полопаешь. Пусть наделы остаются, приусадебные, а основные земли вы заберете у них на таких условиях. Они– свои руки, вы–гарантированный прокорм. Только сначала надо все исследовать: что растет, как, у кого идет, а у кого нет ни ума, ни таланта.
Генерал давно уже не писал, задумчиво глядя в стену. Хенрик пытался уложить непривычные идеи в своей голове. А Анна Николаевна продолжала фонтанировать.
-Понимаю, это ново и странно. И главное – трудно и боязно. И деньги нужны. Первоначальный капитал, а его, я так понимаю, недостаточно на покупку, например, овец или уток. Значит, надо придумать, где сначала заработать. – Аня уставилась на почти пустой штоф и воскликнула. – Эврика!
Собеседники аж вздрогнули.
-Мы пьем виски? – Карл кивнул.– Дорогой, поди? Заморский? – Вайс подтвердил. – А что такое виски? Это самогон, настоявшийся в дубовых бочках несколько лет. Также делается и коньяк во Франции.
Хенрик удивленно поднял брови: об этом напитке он слышал в столице. Сам не пробовал, но командир, когда получил в подарок от короля бутылку неизвестного напитка из Фракии, был горд и доволен.
-Анна, ты предлагаешь нам самогон?
Аня радостно закивала:
-Ребята, водка и табак – первые монополии государства, приносящие только на акцизах сумасшедшие деньги! В перестройку, когда один наш вождь решил бороться с пьянством, вырубили виноградники, так нашел народ выход: почти в каждом доме появился самогонный аппарат! И гнали свой чистый продукт под 70 градусов только так! Градусы? Ну, это единица измерения крепости напитков. Виски, например, до 50 не дотягивает.