Аня и вправду замечала, что Ванда изменилась: перестала советоваться, отвечала сдержанно, смотрела с осуждением и гоняла слуг нещадно. Такая тенденция настораживала. И Аня собрала свои вещи и тайком отвезла сверток к Эльзе, на хранение. Тоже от греха, поскольку замечала по возвращении из Лесной, что в комнате явно были посторонние – слуги убирались иначе. Вести с экономкой душещипательные беседы? Не стоит раздувать конфликт, пока, во всяком случае, но было неприятно..Не таким ей виделось поведение Ванды, не таким..
***
Теплицы соорудили, и Воронцова занялась пересадкой рассады. Гостьи, показательно заинтересовавшись, предложили помощь, но повозившись и перепачкавшись, Клара сослалась на боли в спине, а Эмма и вовсе упала в обморок. Притворный? Воронцова не знала, но на будущее попросила гостий не напрягаться и беречь себя. Пока она не закончила посадку на стене и в огороде - с хмурой Вандой, дамы близко не подходили, предпочитая прогуливаться по окрестностям замка, наблюдая, как ребятня высаживает подсолнухи (все еще из рассады, маловато семян, чтобы сеять россыпью), посетили мастерскую Вилли, опять расспрашивали местных –об этом донес уже стекольщик Хенрику.
-Герр Вайс, кто эти фрау? Почему они такие любопытные? И такие болтливые, голова аж разболелась от ее, старшей, трескотни! А как, а зачем, а сколько стоит, а кто покупает, а кто придумал, а почему господа не женаты? Работать не дают!
Хенрик многое от сельчан слышал о прогулках дам Гиммлер и об их интересе к делам в усадьбе, и ему это нравилось все меньше. Заметил он и изменения в поведении экономки-вот уж совсем странно! И отец задерживался. Случилось что?
***
Однажды, уже когда основные полевые работы закончились, от Карла прибыл посланец. Генерал сообщил, что едет в Штудгарт и надеется вернуться к Пасхе, гостий советует в замке придержать до его приезда и быть осторожнее.
Новости не радовали. А тут еще и с Вандой стали происходить непонятные вещи. Экономка избегала общения вне служебных обязанностей, все чаще раздражалась, обижалась на самые невинные шутки. С Анной вообще перестала разговаривать, а вот у гостий пропадала все свободное время: водила их в дальние деревни по хорошей погоде, шила наряды, выделяя деньги из хозяйственных расходов (это отследил Мирко), забросила огород, периодически забывала сказанное и выглядела все хуже день ото дня. Клара почти обосновалась на кухне, всячески демонстрируя хозяйственное рвение и заботу об экономке. Все чаще обеды и ужины, на которых вновь стали собираться обитатели замка (кроме отсутствующего Карла), готовились под руководством Клары, а уборкой служанки занимались под наблюдение Эммы.
Анна пожалела, что так отстранилась. Но у неё были дела с женской бригадой: весенняя стрижка овец требовала скорой очистки шерсти, поэтому Воронцова пропадала в деревнях, в замке находилась утром, поливая посадки в теплицах и на огороде, куда Ванда вообще не заходила, и вечерами-на помывку и ужин.
Клара же с Эммой с каждым днем становились все более уверенными и здоровыми: исчезла бледность и подавленность, округлились щеки, заблестели глаза и волосы, обновились наряды. Статная блондинка с голубыми глазами, крепкой грудью и широкой улыбкой, Клара являла собой образец немецкой матроны с плакатов времен Гитлера, как помнила Анна Николаевна. Эмма тоже поправилась, смотрела прямо, спину держала ровно, ходила тихо и плавно, а говорила весьма уверенно, как хозяйка. Хенрика встречали обе, суетились вокруг наседками, подвигали тарелки и льстили, требовали рассказать о делах, жалели. Короче, очаровывали и охмуряли, совершенно не обращая внимания на присутствие Ани. Воронцова находила это забавным, изредка все же встревала в разговор и осаживала гостий едкими замечаниями или неудобными вопросами. Те злились, но сдерживались – пока, понимала попаданка. Что-то зрело в замке, определенно.
***
Как известно, количественное рано или поздно переходит в качественное. Так и случилось в замке Вайсов, когда вернулся генерал. Его не было полтора месяца, и вид мужчины говорил, что легко ему не было: Карл выглядел усталым, раздраженным и похудевшим. Вернулся он после обеда накануне Пасхи, когда Хенрик был в Лесной, а Аня сидела на стене около своих теплиц, уступив кухню слабой и вялой Ванде и обосновавшейся там же, на правах главной, Кларе. Эмма третировала слуг, добиваясь только ей известных стандартов чистоты. Эту сцену и застал генерал, возникнув за спиной Эммы, одетой в одно из дорогих платьев его покойной жены, от которого в свое время отказалась попаданка, не желавшая пользоваться чужими вещами не из-за брезгливости, а из уважения и скромности.
- Что здесь происходит? – заорал генерал, когда услышал, как Эмма отчитывает сжавшуюся от страха молоденькую служанку, которую раньше не видел. – Кто дал вам право командовать в моем доме? Где Ванда и Анна? И почему на вас платье моей жены?
Эмма от неожиданности вздрогнула, но быстро пришла в себя и низко присела в реверансе, показывая хорошие манеры и смиренность.
-Герр генерал, с возвращением! Я рада, что вы благополучно вернулись! Герр Хенрик и мы с мамой и Вандой очень волновались! Мама в кухне, готовит праздничный обед с Вандой, а Хенрик, простите, герр Вайс еще не вернулся из деревни..
Карл молчал, и Эмма, приободрившись, продолжила:
-Мы с мамой и уважаемой Вандой готовили замок к Пасхе, вот, убираемся… Фрау Анна, она..-девушка потупилась, но мигом подняла глаза и отрапортовала. –Фрау Анна не бывает в замке! Она не захотела заниматься кухней и остальным, и нам с мамой пришлось…Ведь фрау Ванда стареет, ей тяжело, а никто не хочет ей помочь! Слуги дерзят и не выполняют свои обязанности, фрау Ванда так измучена, что я теперь руковожу. Ведь кто-то должен это делать! – Эмма передохнула. – Мы так стараемся с мамой, а вы…мама, мама, генерал вернулся!
Карл сдерживался, в зал вбежала Клара, и генерал заметил, как она похорошела, и вновь в глаза бросился очередной наряд жены на теле чужой женщины. Что тут творится, где Анна, черт возьми?
-Герр Вайс, генерал, как хорошо, что вы дома! – Клара спешила навстречу хозяину замка как хорошая жена навстречу мужу. – Наконец и вы, и мы в безопасности! Мы так ждали вас, так волновались! – Вдовушка прижалась к обалдевшему от ее напора Карлу, а он заметил краем глаза стоявшую на балконе Анну со сложенными на груди руками. – Вы так вовремя! Я прикажу приготовить ванну, вам нужно смыть дорожную пыль и усталость! За ужином, когда вернется Хенрик, мы должны серьезно поговорить! – закончила Клара и принялась громко командовать слугами и поварятами.
- Почему вы распоряжаетесь в моем доме, Клара? – сурово спросил генерал.
Вдова не смутилась, повела круглыми плечами и, приподняв подбородок, ответила:
- А кому еще могла доверить такое важное дело Ванда? Этой приблуде иноземной? Не смешите меня, Карл! Откуда необразованная девка из жидов может знать, как вести такой дом? Ванда нашла достойную замену, об этом она хотела с вами поговорить, Так что идите, переоденьтесь, хватит стоять в дверях. Ганс вам поможет, а я иду на кухню. Обед будет подан сразу после вашего отдыха. К сожалению, фрау Ванда слаба и отдыхает, я приведу ее позже.
Клара Гиммлер гордо развернулась, кивнула Эмме и скрылась в кухне, а Карл поднял глаза наверх – Анны не было. «Ну, ладно, вечером разберемся».
Глава 38
Воронцова, наблюдавшее фееричное выступление Гиммлеров, решала, как поступить. Даже на расстоянии и сверху женщина разглядела недоумение генерала, его утомленный вид и дурное настроение. Идти к нему сразу или подождать развития событий? Ей было немного неловко за то, что упустила ситуацию, отдала чужакам бразды правления, но Анна всегда уходила от конфликтов, пока они не касались ее напрямую. Драться с Кларой под осуждающим взглядом Ванды? Гонять бедную девочку Эмму, столь рьяно опекаемую все той же Вандой? Вмешиваться в управление слугами, вдруг снова шепчущимися за ее спиной и разбегающимися как тараканы при ее появлении? Жаловаться по-бабски Хенрику? Нет, никогда она так себя не вела и начинать не собирается. Время покажет, до чего дойдет этот фарс. Поверит Карл гимлеркам – Воронцова уйдет. Делить мужчин, пусть и не родных, она не будет!