— Ты уж с ней не ссорься, — советую я. — Сам знаешь, на что она способна.
— Ну да, — Жак трёт щёку, на которой ещё остался след от удара. Мачехе не понравилось, как конюший вычистил большую карету, и она ударила его кнутовищем по лицу. Пообещала в следующий раз выпороть лентяя на глазах у всех слуг. — Чокнутая стерва. Будь я помоложе, да поздоровее…
Тяжёло вздохнув, Жак топает в сторону конюшни. Левую ногу конюший подволакивает, придерживая рукой — даёт знать о себе ранение, которое Жак получил много лет назад во время войны. Он не знает, что Матильда всерьёз намерилась подыскать старику замену. Слышала, как мачеха, выпив вина, рассуждала, что дряхлый лентяй не в состоянии выполнять работу и нужно поискать кого-то моложе.
Темнеет. Луи, наш сторож и одновременно охотник и рыболов, лязгает засовом на воротах, после чего идёт вдоль ограды, проверяя, не желает ли кто залезть внутрь. Проходя мимо, Луи останавливается и ставит лампу на землю.
— Как ты? — интересуется он. — Эта ведьма ещё не съела тебя?
— Поперёк горла ей стану, — Луи улыбается, но невесело. Все знают, как Матильда ко мне относится, и стараются поддержать, как могут. — Поперхнётся и одной ведьмой станет меньше.
— Вряд ли, — Луи вздыхает. — Ведьмы кого угодно переживут, сама знаешь. Ну, если их только не сжечь. Или соли на хвост насыпать.
— Почему бы тебе этим не заняться? — спрашиваю я. — Видела, как она к тебе приставала, а в голом-то виде хвост у ведьмы куда как легче отыскать.
— Так не только она, — Луи сплёвывает и морщится, словно у него болит зуб. — Доченьки её тоже… Сбегу я отсюда, к чёртовой матери! Вот в чём я перед богом провинился, а?
Мы ещё некоторое время болтаем. Луи рассказывает последние сплетни и новости округи. Толстуха Жаннет третий раз вышла замуж и вновь за рыбака. Учитывая, что два предыдущих мужа утонули во время рыбалки, новому мужу стоит быть, как можно осторожнее. Впрочем, кое-кто говорит, что смерти несчастных, как-то связаны с качеством наливки, которую готовит Жаннет.
В лесах, западнее Пуртула, опять объявилась крупная банда и теперь на главном тракте неспокойно. Отряды солдат пытались прочёсывать леса, но так никого и не нашли. А посему торговцы и крестьяне вынуждены собираться в большие обозы, которые охраняют наёмные ландскнехты. Впрочем, охрана едва ли лучше тех, от кого они оберегают путников и часто обозников обчищают сами охранники.
В окрестностях продолжает свирепствовать странная болезнь, начавшаяся где-то с полгода назад. Люди, без видимых признаков хвори, теряют силы и волю к жизни, превращаясь в каких-то живых покойников. Приглашали известного знахаря, Николя-трёхпалого, но все его снадобья оказались бессильны, так же, как и молитвы гаварданского священника. Кто-то сказал, де местные жители чересчур большие грешники, и пока все не покаются, проклятье продолжит висеть над округой.
— Ладно, пошёл я. — говорит в конце концов Луи. — А ты — держись.
— Постараюсь.
Луи поднимает светильник и продолжает обход. К этому времени солнце окончательно прячется и наступает темнота. Мне ещё предстоит мыть посуду и чистить печку. Потом — греть воду для Матильды и её дочек. И попробуй нагреть недостаточно или перегреть — недосчитаешься волос на голове. Или забудь положить в кровати тёплые камни — тут пахнет ударом в живот или затрещиной.
Вздохнув, я вытираю руки о передник и иду в дом.
Этот вечер оказывается самым тихим и спокойным из всех, за последнее время. Матильда перебрала с вином и едва ворочает языком. Пока я готовлю мачеху ко сну, она пытается объяснить мне, что её отношение — на самом деле забота о том, чтобы я выросла достойной девушкой. Интересно, почему же она так же не заботится о своих дочерях? Кому-кому, а вот им не помешала бы хорошая трёпка.
Например, за те щипки, которые я получаю от них, пока помогаю переодеваться и ложиться в кровати. Анна сонно требует рассказать её интересную историю, чтобы она могла заснуть, а Жанна приказывает оставить свет, потому что ей страшно, когда темно.
А ведь обе — старше, чем я. А мне приходится спать в темноте на неудобном сундуке.
Всё, наконец я полностью свободна.
Отправляюсь за дом, по пути успевая дернуть за хвост Поля, который сидит, уставившись в ночное небо. Кот мерзко орёт и пытается ударить меня когтями. Ага, так я тебе это и позволила! Посмеиваюсь и обхожу сарай, в котором мы храним хворост и дрова. Тут имеется один секрет, про который знаю только я. Ну, сейчас только я. А прежде о нём знал ещё и папа. Ругался на свою непутёвую дочь, но так ничего и не сделал.