– «Наш джентльмен» влюблен? В твою сестру Аннабеллу?
– Да! – ответила Аннабелла и бросила на леди Ордуэй многозначительный взгляд.
– Господи, что случилось? – с этими словами лорд Стантон вышел навстречу двум каретам, подъехавшим к дому. Джайлс послал вперед одного из грумов, чтобы предупредить отца, но не велел сообщать никаких подробностей. – Джайлс, что происходит? Лаура! Миссис Ордуэй, дорогая! Как вы, должно быть, все устали!..
Хауэлз успел распорядиться насчет комнат для дам, а в маленькой гостиной их ждала еда.
Леди Ордуэй без сил опустилась в кресло.
– Лайонел, вам придется нас простить: мы доставляем вам столько хлопот!
– Не говорите ерунды, Лаура! Я в восторге, что вы опять здесь, хотя, признаться, ничего не понимаю в происходящем! А где мой сын?
– Я здесь, отец. – Джайлс вошел в комнату.
– Скажи же наконец, в чем дело? Хотя я безумно рад вас видеть! Мне было чертовски скучно после вашего отъезда, и я уж хотел ехать вслед за вами. А зачем ты привез столько слуг? Так путешествует только наследный принц! У тебя мания величия, мой мальчик! Отправь часть из них в трактир – на конюшне все они не поместятся.
– Они солдаты, вернее – бывшие солдаты, и привыкли к неудобствам. Они нужны мне здесь.
– Джайлс, что, черт возьми, происходит?
– Все это совершенно ни к чему… – начала жаловаться леди Ордуэй.
– Тетя Лаура, – перебила ее Аннабелла, – полагаю, что нам лучше удалиться, чтобы Джайлс мог объяснить случившееся лорду Стантону. Вы наверняка хотите переодеться после дороги. Прошу нас извинить, лорд Стантон. Вы так добры, приняв нас у себя.
Аннабелла торопливо увела леди Ордуэй в ее комнату, где Уилсон, недовольно бормоча, распаковывала чемоданы.
– Придется как следует выгладить ваши платья, миледи. Мы собирались в такой спешке!
– Конечно, ты не могла аккуратно сложить вещи, Уилсон, и я знаю, кто в этом виноват. Аннабелла, ты дважды прервала меня, когда я хотела сказать Джайлсу правду, но дальше так продолжаться не может. Я не позволю, чтобы он принимал дурацкие меры предосторожности, раз в этом нет никакого смысла! Ты должна ему сказать, что ты не Роза! Он рассердится, я знаю, но если оставить все как есть, то он рассердится еще больше.
– Я не могу, тетя Лаура! И вы тоже ничего не говорите! Не ради меня, а ради Розы. Филип Уинболт и Джайлс – старые друзья, еще с армейских времен. Если Джайлс узнает, что его друга обманывают, как вы думаете, ему это понравится?
– Джайлс обо всем напишет ему, – подумав, произнесла леди Ордуэй.
– Именно так. А теперь прочтите это письмо. Я не показала его вам раньше, так как не хотела вас огорчать. – Аннабелла отдала леди Ордуэй письмо доведенной до отчаяния Розабеллы.
– Бедняжка Роза! – Леди Ордуэй вытерла слезы. – Ох, Аннабелла, ну и в историю мы попали! Зачем только я позволила тебе уговорить меня?!
– Я хотела сделать как лучше! Тетя Лаура, я знаю Филипа Уинболта и уверена, что он ее простит и для Розы все закончится счастливо, вот увидите. Просто нужно немного подождать.
– Ты уверена?
– Абсолютно! И мистер Уинболт вам понравится. Он очень ей подходит.
– Ну тогда…
– А что скажет полковник Стантон? – угрюмо осведомилась Уилсон.
– Ничего не скажет! Мисс Роза и мистер Уинболт обойдутся без него! – оборвала ее Аннабелла.
– Анна, а твое будущее? – заголосила леди Ордуэй. – Я ведь думала… Ой, как все плохо! – И она снова расплакалась.
– Не плачьте, любимая тетя Лаура! Я уверена, что смогу убедить Джайлса. А если нет… – Аннабелла замолчала.
Леди Ордуэй вдруг перестала плакать.
– Но, моя девочка, есть еще кое-кто! Лорд Монтейт! Это даже более выгодная партия, чем Джайлс. Он ведь станет виконтом. Так что Джайлс не единственный возможный жених для тебя.
Аннабелла не ожидала таких слов, но молча смотрела на леди Ордуэй, стараясь не разразиться сердитой тирадой.
– Хорошо, тетя Лаура, – наконец произнесла она. – А теперь, если позволите, я пойду и приведу себя в порядок.
У себя в комнате Аннабелла отпустила горничную и, усевшись у туалетного столика, уставилась в зеркало. Слова леди Ордуэй открыли ей то, что она давно знала: единственный возможный муж для нее – Джайлс Стантон! То, что она чувствовала к нему, переходило за рамки дружбы или физического влечения. Она влюбилась в этого человека. Брак с кем – либо еще совершенно невозможен. Какой идиотизм! Как она могла допустить такое?!
Аннабелла рассматривала свое отражение. Неужели это она? Бледное, печальное лицо… потерянный, беззащитный взгляд… Как же это случилось? Она слишком долго не испытывала любви ни к кому и жила благодушно, не подозревая о существовании безрассудных страстей. И вот, по иронии судьбы, она влюбляется в человека, который терпеть не может ее сестру! Она поклялась, что он за это ответит, но, кажется, платить придется ей.
Лгунья и обманщица не Розабелла Ордуэй, а она – Аннабелла Келланд! Он может только презирать ее, а не любить. В зеркале она увидела, как по щеке скатилась слезинка… Но тут же гордо подняла подбородок. Она – не Розабелла Ордуэй, а Аннабелла Келланд, и это кое о чем говорит! Она не сдастся без боя!
Аннабелла была уверена в том, что Джайлс неравнодушен к ней. Иначе зачем ему беспокоиться о ее безопасности? А что, если она возьмет и во всем признается прямо сейчас, в Эйвенелле, пока дело не зашло слишком далеко? Джайлс, скорее всего, не оттолкнет ее, а со временем она сможет расположить его к себе окончательно. Но как быть с Розой? Она ей напишет! Может, у сестры все продвинулось настолько, что настал момент рассказать об их секрете… Точно! Она немедленно напишет Розабелле!
Но после того как письмо было написано, запечатано и франкировано[9] лордом Стантоном, Джайлс отказался его отправить.
– Розабелла, было бы безумием писать отсюда!
– Но это письмо сестре, Джайлс! Я должна сообщить ей, где нахожусь, иначе она станет волноваться!
– Я не могу его отправить. Я не знаю, каким образом Фолкирку стало известно о нашем пребывании в Бакстоне, но подозреваю, что твоя переписка тому виной. Письмо полежит до тех пор, пока я не получу известия из Лондона. Доверься мне!
Спустя несколько дней она сидела в саду, наслаждаясь тишиной, и вдруг увидела Джайлса, который быстро направлялся к ней. На фоне массивных серых каменных стен Эйвенелла он смотрелся совершенно естественно. Как удачно он вписывается в родную среду! – подумала Аннабелла. Отсюда корни его гордости и властности, все его движения и позы продиктованы происхождением. До него и за ним будут следовать поколения и поколения Стантонов.
– Что, черт возьми, это значит? – сердито спросил Джайлс, подойдя к Аннабелле.
– Что у вас в руке?
– Письмо, Розабелла. Письмо, которое ты отдала Грегсону, чтобы он отправил его из Бейкуэлла.
– Это мое письмо! – Она вскочила и выхватила конверт. – Как вы посмели его взять!
– Скажи спасибо, что я его не разорвал, хитрая лиса! О чем ты только думала, обратившись украдкой к моему слуге?
– Вы вчера сказали, что Фрейзер, должно быть, вернулся в Лондон. Значит, опасность миновала. Я попросила Грегсона, поскольку не могу иным способом отправить письмо сестре. Если бы вы не были столь упрямы…
– Упрям! Господи, у меня лопается терпение! Разве тебе не понятно, что на Фолкирка работают и другие люди? Фрейзер наверняка оставил вместо себя кого-то на случай, если мы снова объявимся! Держу пари, что уже с десяток людей рыщут по окрестностям, выясняя, где мы, и вскоре их можно ожидать здесь. Эйвенелл – самое очевидное место, куда мы могли поехать… Но зачем же самим сообщать об этом? Ты глупышка, Розабелла!