— Я сумел вывести формулу вещества, из которого состоят заряды черногнилов, — довольный Болдрик вывел меня из раздумий и показал мне вырванный тетрадный листок с химическими формулами.
Я в непонимании уставилась на него, несколько раз повторив про себя только что сказанные им слова.
— Что?
Я взяла этот листок и честно попыталась понять, о чем там идет речь. Но все формулы сразу же заплясали перед глазами, я просто не смогла сфокусировать взгляд. Конечно, глупо думать, что мне сразу окончательно полегчает, и я так быстро восстановлюсь. Ничего в этом мире не бывает просто так.
— Объясни сам, ничего не могу разглядеть, — попросила я, возвращая листок Болдрику.
— Да, прости, — он озадачено почесал затылок. — Если совсем просто, то в этом порошке намешаны цезий-137 и сильная черная магия. Насколько я смог понять, эта смесь постепенно разрушает мыслительные процессы и мозг в целом. Очевидно, это и было целью черногнилов — разрушить твой мозг. На основе этой формулы и формулы гнили…
— Ты вывел формулу гнили? — я внимательно посмотрела на Болдрика, словно в первый раз его увидела. Он такой умный. Все знает, все умеет. Я уже отвыкла от этого. Когда рядом кто-то такой умный. Как Эгон.
— Я собираю ее образцы и сравниваю их, — Болдрик кивнул. — Кстати, тогда в магазине, где мы встретились, я тоже надеялся собрать материал, но опоздал, там уже провели дезинфекцию. В общем, я сумел приготовить противоядие, — последняя фраза была произнесена с явным сомнением. — Тебе ведь лучше, верно?
Уверено киваю.
— Это самое главное, — Болдрик быстро и часто закивал. — Но я все еще не уверен насчет побочных эффектов. Я очень переживал за тебя эти три дня, экспериментируя на крысах…
— Угу… — киваю, делая глоток чая. — Постой, три дня? Ты уверен? Хочешь сказать, что я пролежала здесь три дня? — недоверчиво смотрю на Болдрика. Мне казалось, что я максимум провела в бреду одну ночь.
— Да. Это было похоже на горячку при гриппе.
— Три дня… — я покачала головой. Столько времени болеть нельзя.
— А теперь тебе нужно еще отдохнуть.
— Но…
Но Болдрик не желал слушать никаких возражений. Пришлось лечь. Хотя с кем я спорю? Сил ни на что нет.
Прошло еще два дня. Два пустых дня. Это ужасно. Болдрик ничего не давал мне делать, а я не могу сидеть долго без дела. Но приходилось. Я пыталась читать его заумные учебники по ядерной физике, а он все ковырялся со своими склянками и черной гнилью. Нет, я ему благодарна, но просто сидеть в палатке я уже не могу. Это выше моих сил. Надо что-то делать, а то мои мысли меня уничтожат. А заниматься самоедством можно сколько угодно, разве что без пользы для себя. Поэтому первой здравой мыслью, посетившей меня за последнее время, показалось возвращение за машиной. Оставила свой родной фольксваген возле дома мисс… миссис… Нет, не помню имени. Но потерянное в памяти имя не так важно, как мой фольсваген.
На следующий день рано утром я и Болдрик, который не хотел отпускать меня одну, решительно направились в район Пяти полей, где жила миссис Чемберс со своей семьей (Болдрик запомнил ее фамилию!). Мы оказались посреди проезжей улицы недалеко от ее дома. Вот он, мой родной фольскваген! Стоит там, где я его оставила. Уже и забыла, как он хорош собой. Вообще это очень подозрительно, что его не забрали на штрафстоянку за все это время. На месте миссис Чемберс я бы забеспокоилась и обязательно что-нибудь предприняла.
Вдруг Болдрик потянул меня за рукав толстовки.
— Что?
— На улице подозрительно тихо.
И только тут я обратила на это внимание. Почти все дома на улице с закрытыми окнами, машин нигде не было, как и людей. Картину дополняло заволоченное тучами небо и отсутствие ветра. Слишком тихо. Впрочем, меня эта загадочность сейчас интересовала мало, главное — забрать фольксваген, а уже потом мы можем подумать, что же тут не так.
Но не успела я пройти и пары шагов, как фольксваген взорвался на моих глазах.
Черт возьми!
Дальше все как в чертовом кино. Нас обдает жаром. Болдрик тут же прикрывает меня собой, уводя в сторону от дороги, в кусты. Фольксваген полыхал как факел. После осознания случившегося, на глазах навернулись слезы.
Ну нет! Как же так! Как они могли! Кто подорвал мой фольксваген?! Там же столько моих вещей, котлы, ингредиенты, лопаты! Они вообще в курсе, с кем связались?!
— Блин, Болдрик, отпусти! Я должна посмотреть! Вдруг что-то уцелело?
— Стой, Аннет, не глупи! Там все так полыхает! Нам лучше уйти отсюда немедленно!
И тут я заметила возле моего авто черногнила. Ко мне тут же вернулось самообладание. Я перестала вырываться из цепких объятий Болдрика и притихла.
Черногнил может привести к Эгону. Что бы я ни говорила или думала, но я все равно хочу найти его. Я выглянула из-за кустов, когда Болдрик ослабил хватку. Черногнил, очевидно, вышел из дома миссис Чемберс. Боюсь, ее семье не повезло, как и всему этому району. Теперь понятно, почему вокруг так тихо. Я посмотрела на черногнила. Думаю, это он поджег мой фольксваген. Вот же скотина.
— Болдрик, нам с тобой очень нужно пойти за ним, — я посмотрела на напарника. — И никаких возражений.
— Не лучше ли…
— Нет, не лучше, — оборвала его на полуслове. — У нас нет времени. Больше. Просто нет. Ты понимаешь? Если Эгон узнал меня… Он мог доложить, — я сглотнула. Ужасное предположение с моей стороны, которое только что пришло ко мне в голову. Плюс выглядит как оправдание. Болдрику не понравится мое стремление отыскать Эгона только потому, что он мой друг. — Не зря же спалили мой фольксваген!
— Ты думаешь, это все не случайно? — Болдрик вытер ладонью выступивший на лбу пот. — Наверное, ты права… — решил он спустя пару мгновений. — Знаешь, я думал, по этой дряни их можно отследить… — он достал из кармана рубашки пробирку с черным веществом, название которому мы пока не придумали. — У цезия-137 период полураспада порядка тридцати лет. Можно попробовать поискать его следы на карте с помощью специального заклинания.
— А такое есть? — я перевела взгляд с пробирки на Болдрика.
— Да, ученые его иногда используют, — он кивнул. — Если случаются непредвиденные обстоятельства при работе с радиоактивными веществами.
— Отлично. Тогда за дело.
Я с досадой посмотрела на черногнила, который любовался пламенем. Теперь хотелось ухватиться за любую возможность ввязаться с ними в драку — так есть хоть какой-то шанс узнать о Эгоне. А я должна была узнать о нем. Обязательно. Но не сейчас.
В последний раз смотрю на все еще горящий фольксваген. Ты был мне хорошим другом, старичок. Знаю, у машин нет души, но мне всегда казалось, что мой фольксваген обладает ею. И сейчас она горела, горела вместе с частью моей души.
В момент, когда мы приготовились к телепортации и взялись за руки, фольксваген взорвался. Каждое подобное происшествие выбивает почву из-под моих ног. За долгий срок войны я научилась только глотать боль, накапливать ее, и, боюсь, однажды это хранилище взорвется, от меня ничего не останется.
Мы пересекли поле защитного заклинания и вернулись в палатку. Болдрик сказал, что с помощью его заклинания можно отследить месторасположение всех черногнилов, у кого есть подобные снаряды. Дополнительно нужна лишь карта. Я достала из кармана жилетки электронную карту и разложила ее на столе, ожидая, что будет дальше.
Болдрик не торопился. Он, подойдя к карте, сделал несколько глубоких вдохов-выдохов и только потом произнес заклинание, одновременно выпуская из руки сгусток светло-зеленой энергии. На карте тут же появилось множество точек обозначения.
— Это все следы цезия, — пояснил Болдрик, указывая на точки.
Я стала изучать их расположение на местности. Хм, следы цезия так недалеко от моего дома, от родителей… Надо бы их предупредить. Но меня отвлекло одно большое скопление на юге в горах. Оно было самым большим, и в том районе почти никто не жил.