— Но ты же… пришел. Я думала, ты хотел присоединиться, — нахмурившись, я ждала, что он скажет.
— Все так. Но я с трудом подавляю в себе их голоса и зов черной гнили. Это сложнее, чем я думал.
— И есть шанс, что они придут за тобой, — уловила я ход мыслей Эгона, как это было раньше — мы часто заканчивали друг за друга фразы. — И за мной.
Он кивнул.
— Они поняли, что нас связывает, и могут попытаться использовать это, — Эгон неотрывно смотрел на меня. — Я знаю, что прошу слишком много…
— Даже не представляешь, как, — прохрипел Болдрик.
— …я не стою твоего доверия. Но я очень хочу помочь.
Я вздохнула. Принять решение нужно сейчас. На мгновение я снова оказалась в своем сне, и меня обуял ужас. Нет, теперь отпускать Эгона слишком рискованно. Он наверняка знает очень многое, он так долго жил с черногнилами, он должен знать их систему изнутри, теперь я могу узнать о них все — когда еще представиться такая возможность? Подсознательно я хотела убить черногнила, инстинкт самосохранения подхлестывал, заставляя применить убивающий луч, но знакомое лицо останавливало. Не слушая больше доводы Болдрика, я взмахнула волшебной палочкой, приказывая рыцарю пропустить Эгона.
— Спасибо, — Эгон улыбнулся мне, делая шаг вперед. Защитный круг сомкнулся за его спиной.
— Не обольщайся, я еще не решила, доверяю тебе или нет, — охладила я его.
— Ты впустила меня. По-моему, это и называется доверие, — резонно заметил он.
Болдрик насупился и быстрым шагом направился к палатке. Я хотела его остановить, но Эгон в свою очередь остановил меня.
— Дай ему немного времени. Ему нелегко справиться с конкуренцией, — он подавил смешок.
— Для Болдрика ты просто черногнил, который принес много зла в наш мир.
— А для тебя не просто.
Я кивнула.
— К счастью и к сожалению одновременно.
Мы пошли к палатке. О чем мне теперь с ним говорить? Очень странные чувства. Спустя восемь лет мы снова идем с Эгоном рядом, как будто не расставались. Я украдкой посмотрела на него. Да конечно нет, расставались… Со мной рядом шел постаревший Эгон, по-прежнему очаровательный, но похожий на зомби.
— И давно ты… ну… — вырвалось у меня.
— Стал таким? — Эгон понял, что я хотела спросить. — Я не помню. Первые отчетливые воспоминания в моей голове примерно пятилетней давности. Но первые годы слишком безумны, их никто не запоминает. Так что все произошло намного раньше.
— Ясно…
Нужно снова научиться с ним общаться. Я думала, мне будет легче, а теперь мне словно снова тринадцать лет, и я стесняюсь. Ну по крайней мере, у нас появился шанс узнать все изнутри. Эгон должен знать все о гнили и, возможно, он все-таки здесь по ее заданию. Верить в это мне не хотелось, но и исключать такую вероятность я не могла. Надо быть начеку. Едва заметно я коснулась кармана джинс. Палочка на месте.
Мы зашли в палатку. Болдрик демонстративно сидел за своим рабочим столом над какими-то пробирками и даже не поднял головы.
— Чай? — предложила я Эгону.
— Нет, спасибо.
— Ну тогда что можешь рассказать интересного? — я села на ставший уже родным матрас.
— А что ты хочешь узнать? — Эгон внимательно посмотрел на меня.
Я задумалась. Я вообще не была уверена, что готова к новой порции информации.
— Эм… где находится дыра в пространстве и времени? — спрашиваю, хотя на самом деле меня интересует другое: существует ли она вообще, уж слишком безумно это звучит. — Ты ее видел?
— Да, я ее видел, скажу больше — я живу возле нее несколько лет. Дыра находится во дворце. Там, где ты была. Изначально никакого дворца, разумеется, не было, его возвели вокруг дыры, — Эгон сел на стул напротив меня. От его взгляда меня по-прежнему кидало в дрожь. — Рядом с ней позже были обустроены порталы, раскидывающие предметы параллельной реальности в разные точки планеты.
— Постой, так параллельная реальность все-таки существует? Я думала, это эффектное вранье Альфреда, чтобы впечатлить меня.
— Нет, это правда. Мы — всего лишь параллель такому же миру, только без магии.
Хоть я и знала об этом уже несколько дней, но верить все равно не хотела. Глупости какие-то. Не укладывается в голову.
— Нет, мы одна-единственная реальность. Не хочу быть какой-то чертовой параллелью!
— Как знаешь, — Эгон устало вздохнул. — Возможно, где-то там, за чертой дыры и порталов, есть другая версия тебя и меня… и Болдрика, разумеется. Кто знает.
— Порталы, черная дыра, другая реальность… Я теперь вообще ничего не понимаю.
— А что тебе рассказал Альфред? — спросил вдруг Эгон.
— Ну, опять-таки то, что есть параллельная реальность, что в ней какой-то ученый создавал какое-то лекарство, а вышла черная гниль…
— А упомянуть то, что он и есть этот самый ученый, он забыл? — Эгон оскалился. Увидев мой удивленный взгляд, он воскликнул: — Вот гад! Это Альфред пытался создать вакцину от нового вируса, внезапно поразившего человечество из тающих льдов Антарктиды. Сначала все можно принять за простуду, симптомы схожи: повышение температуры, ломота, боль в горле, кашель, затем через пару дней заболевший покрывался красной сыпью, очень похожей на корь, но на этом вирус не останавливался. Еще через пару дней он атаковал глаза, а дальше — пожизненная слепота, сыпь переходила в кровоточащие язвы. Вирус распространялся быстро.
Я смотрела на Эгона и вдруг поняла, что, судя по симптомам, он заражен этим вирусом, только в извращенном виде. Его кожа покрыта пятнами, глаза черные, но спасибо, что еще видит. Хм, может, конечно, и не так, как обычные люди, я не интересовалась этим вопросом.
— То есть, получается, Альфред…
— Немного увлекся своими экспериментами, — Эгон развел руками. — И угробил две реальности одним махом!
— Поэтому он сидит в камере?
— Убить его не совсем логично, он много знает. Его Величество иногда общается с ним, Альфред с радостью придумывает какие-нибудь новые формулы…
— Его Величество? А это еще кто? — я вообще переставала верить в то, что все это может быть реальностью, пусть и параллельной.
— А это… — Эгон горько усмехнулся. — Его Величество Гниль. Разумная субстанция, очертаниями похожая на человека, появилась в ходе эксперимента Альфреда. Она всем заправляет. Выводит новые формулы, заражает то, что ей — или, вернее, ему — нужно.
Тут я поняла, что сижу с открытым ртом, а Болдрик оторвался от своих дел и тоже внимательно слушает Эгона.
— Вот оно что. Теперь я понял, почему гниль отличается и по возрасту, и по составу, — сказал он.
— Ты обнаружил это, изучая разные образцы гнили. Похвально, — похвалил его Эгон.
Болдрик смерил его недовольным взглядом.
— А у вас есть какой-нибудь план? — Эгон с интересом посмотрел на меня. — Я думал собрать старую команду. Каролина, Таня, Ева, Энни, Алекс — они же живы?
— Я не знаю, — я равнодушно пожала плечами.
— Ну, вы же общались еще после моей…? — Эгон тактично не закончил фразу.
— Нет, — я прикрыла на мгновение глаза, прикусив нижнюю губу. Вся боль, которую я копила долгие восемь лет, стремилась вырваться наружу. — Мне было очень тяжело после твоей смерти. Мне понадобился год, целый год, чтобы начать хоть что-то делать! Хотя бы выходить куда-нибудь, кроме кладбища! И я не могла общаться со старыми друзьями. Они напоминали мне о тебе.
— Прости… — сдавлено извинился Эгон.
— Ты-то тут причем…
— Я не думал, что мой уход причинит тебе столько боли… — кажется, он и вправду был очень расстроен.
— Как будто бы узнав об этом, ты передумал бы умирать.
— И лучше бы ты не возвращался, — встрял Болдрик. — Ты заставил ее страдать!
— Я всегда любил ее! — воскликнул Эгон. — И всегда желал только счастья! Да, я не лучший кандидат для Адел, может, ты подходишь ей гораздо больше, но я должен был попробовать вернуться. Ради ее безопасности. И я не хотел, никогда не хотел, чтобы она страдала.