— Во имя Столпов Силы, он все ещё говорит? — Громкий голос батарианки вновь прокатился через пустой медотсек. — Клянусь, что мы все сдохнем и превратимся в прах ещё до того, как ханар объяснит всё до конца. Йоррик, мой дорогой и милый представитель интеллектуального класса. — Йоррик знал достаточно о батарианском обществе, чтобы понять, что это никакой не комплимент его интеллекту, да и вообще вряд ли комплимент. На Кхар'шане есть только или аристократия, или мясо. — С нетерпением подчёркиваю: Здесь. Что-нибудь. Ещё. Мы. Можем. Взять. Тебе.
Йоррик топнул левой ногой по безупречно гладкому полу медотсека.
— Взрывная обида: Ты не понимаешь. Когда с пациентом что-то не так, врач проводит сканирование. Я хорошо обучен проводить сканирование и назначать лечение и говорю: «Хороший мальчик или девочка, вот конфетка за твою смелость». Я не очень хорошо обучен телепатическому общению с кровяными клетками, чего вы, вероятно, от меня ждёте. С сарказмом: Здравствуйте, маленькие кровяные клетки, в чём сегодня проблема? Вам слегка мерзко и холодно? Бедные кровяные клетки. Растущий гнев: Как вы думаете, Икуна — это какое-то захолустье, где мы лечим наших больных и умирающих палками и ягодным соком?
— Конечно нет, — ответила Анакс Терион, но не настолько громко, чтобы заглушить Борбалу Феранк, в это же время сказавшую: — А разве нет? — Или смиренную мольбу Исса: — Да, но этот хотел бы отметить…
— Ни у кого из нас здесь нет больше вариантов, Йоррик, — мягко сказала дреллка. — Но люди умирают.
— Упрямое негодование: Тогда идите сюда и сделайте это. Отчаяние: В этом медотсеке нет даже чашек Петри. Мне что, выращивать клеточные культуры между пальцами ног?
Но даже когда скучные, бесчувственные слова сорвались с его губ, его оживлённая память из доброй древней свалки разума выкопала десятилетнюю полевую подготовку медика. А это была глубокая свалка. Йоррику было триста девяносто восемь лет. Клеточные культуры. Его дедушка Варлаам выращивал клеточные культуры. В то время, которое новые эльфаасцы называют Малым Вторжением. Для остальной части Икуны этот момент был недостаточно переломным, чтобы как-то его назвать. Банды чужаков захватили городские укрепления, а затем и системы энергоснабжения.
Не чужаки. Не только чужаки. Кварианцы. Йоррик не любил это вспоминать. Он любил Сенну'Нира вас Кила Си'ях и любил его, когда он был Сенной'Ниром вас Чаим. Огромный добрый элкор попытался вернуть эти воспоминания, но они не вернулись. Все эти шлемы как зеркала, в отражениях которых ты видел только себя, а не их лица. Эти сильные, быстрые ноги, бегущие по древним улицам, священным садам. Эти серо-фиолетовые фигуры в ночи. Тогда они потемнели на несколько недель. Из-за осады. Теперь он понимал, что это были не настоящие кварианцы. Не настоящий Флот кварианцев. Они были преступниками, бандами нежелательных и асоциальных лиц, которым Флот не мог обеспечить соответствующее содержание. Их оставили на Икуне — в безобидном отдалённом мире. Свою проблему Флот решил. Но создал проблему для элкоров.
Он был ужасно молод, всего сто двенадцать лет, и он страшно болел. Если бы дедушка Варлаам не знал старых способов, он бы умер. Конечно же, старый элкор пытался научить внука. Варлаам с каждым подёргиванием длинных пальцев ног и пульсацией мускусного, дымного, густого лесного аромата рассказывал ему, как лечиться без медицинского оборудования. «Ты не можешь называть себя врачом, если тебе нужны замысловатые машины, которые выполнят работу за тебя, мой мальчик. Тогда машина может назваться врачом, но не ты».
Но Йоррик слушал вполуха. Во-первых, он никогда не хотел быть врачом.
— Ты упоминал посуду? — сильный голос из коммутатора прервал его воспоминания.
— Безнадёжно: Да.
— Могу организовать посуду. Интересует набор маленькой девочки для чаепития? Здесь есть по меньшей мере… сервиз на шесть персон. Чашки, миски, блюдца и… это тессианский горшок для специй? Важно ли, чтобы они были из одного сервиза? Тут есть чашка явно из человеческого набора: на ней изображены сердечки и земные бабочки. Боги, терпеть не могу людей. Они настолько одержимы своим глупым миром, что даже разрисовывают свои вещи земными насекомыми.
— Почему должно быть важно, чтобы они были из одного набора? — ошеломлённо спросила дреллка.
— Ну я не знаю, Анакс, я не учёная, поэтому уточняю.