— А что, нельзя?
— Люди погибли. Много людей. Моих людей. Ханаров. Возможно, твои будут следующими. И скажу тебе, хоть коммандер и утверждает, что верит, будто всё обойдётся нам малой кровью, на самом деле он в это не верит. Как и я.
— Многие умирают. Постоянно. Каждый день. Знаешь ли ты, сколько раз я лично наблюдала, как из глаз моих отпрысков исходит душа? И скольким я сама помогла попасть на тот свет? Я не боюсь смерти, а если кто-то из моего окружения этим страдает, я приглашу его к себе и излечу от недуга единственным верным способом — терапией подвергания. Если Борбала Феранк встретит свой конец в этой глуши, значит, так тому и быть. Я не буду сожалеть ни о чём, кроме того, что не утопила своего младшего племянника Игнака во младенчестве. Смерть — самый крутой пират. Она захватит даже самые лучшие корабли, вытащит нас оттуда за волосы и даже выкупа не потребует. Но на самом деле ты проиграешь, только если отдашься ей в рабство ещё до того, как её пушки начнут обстреливать твой правый борт. Так что я не буду дрожать, как тот ханар наверху. Я не буду тратить последние силы, чтобы разгадать непонятную тайну, как этот старый элкорский вояка, выпущенный на выпас. Я буду пить турианский хороск от старой «Кварианской мамочки» на мостике самого роскошного корабля из всех, что я видела, и рассказывать анекдот про ворча и пыжака, которые как-то зашли в бар. А ты можешь делать всё, что тебе заблагорассудится.
Створки люка разъехались в стороны. Перед ними раскинулся мостик — блестящий, будто нетронутый, мерцающий чёрным и голубым, и громада космоса за обзорным иллюминатором, распространяющаяся в вечность и бесконечность. Дреллка сразу направилась к ящичкам для оружия. Её пальцы порхали над защитной панелью. «Калибровка. Вести себя проще. Использовать больше сокращений. Начать льстить. Она бы не выдала такую речь, если бы не думала, что это возвысит её в моих глазах».
— Очень неплохой монолог, Бала. Думаю, в будущем буду тебя цитировать.
Анакс достала из камеры пистолет «Дуга», М-3 «Хищник», дробовик «Ригар» и винтовку «Наёмник», а также скромный патронташ. Она с неохотой протянула пистолет батарианке, надевая на себя всё остальное.
— Ты же сказала, что ушла на пенсию, не так ли? — спросила Терион.
— Ой, просто дай мне пушку, ксенофобская ты игуана, — Борбала выхватила «Дугу» из руки Анакс.
— Я всего лишь прошу попытаться не подстрелить меня в спину. Знаю, что будет сложно противиться искушению, но просто… подумай об этом.
— Ох, значит, стереотипы, да? Вот что я тогда скажу. Я попытаюсь перебороть свою врождённую батарианскую привычку и не буду стрелять тебе в спину, если обещаешь, что сведёшь к минимуму всякие художественные речевые обороты. У меня от метафор голова болит. А ещё дыши полегче и постарайся не упасть замертво, когда откажут твои слабенькие лёгкие, моя прекрасная обморочная принцесса с планеты обморочных принцесс.
В любой другой момент Анакс засмеялась бы. Она знала, что должна рассмеяться. Это самая подходящая реакция, чтобы возбудить в цели чувство товарищества. Батарианцы были преступниками; дреллы умирали молодыми. Старые добрые космические предрассудки. Но в отсеке под ними лежали четыре сотни дреллов, умерших во сне. И если кому-то удалось пронести на борт межгалактического судна замороженную рыбу, почему он не мог пронести что-то ещё? Конечно, она не стала бы спрашивать. Борбала просто скажет, что не имеет к этому отношения, но вопрос заставит батарианку быть начеку, что ничего не даст Анакс. Спрашивать было бесполезно. Это метод грубой силы. Настоящую и полезную информацию редко получишь, идя напролом.
— Перегнула, — тихо сказала дреллка.
— Ничего подобного, — ответила Борбала, но в интересах эффективных рабочих отношений пожилая батарианка смягчила голос. Совсем чуть-чуть.
Борбала Феранк прочистила горло и, нахмурившись, прошла по наклонной площадке к станции навигации.
— Знаешь, мне кажется, нам не нужно переться аж до самого блока безопасности. Думаю, я смогу переслать записи с камер на мостик. Выведу на большой экран. Сэкономлю нам время.
Анакс пожала плечами. Ей было всё равно, где работать. Перед её глазами промелькнул мёртвый взгляд Совал. Глаза, разорванный язык, забитая глотка, покрытая ожерельем нарывов. Она потрясла головой, чтобы отогнать картинку, и уселась в кресло капитана Кетси'Олам. Оно было таким новым, что кожа под ней заскрипела. Борбала опустилась рядом, в кресло первого помощника Сенны. Экран замерцал и заполнился быстро сменяющимися изображениями криопалуб; в углу сияли цифры времени и даты.