Вместо этого он крикнул своей бабушке пароль-команду:
— ИДИ ПОРЫБАЧЬ!
Глаза Лиат'Нир потухли, словно огоньки свечей. Она исчезла. Кетси и Сенна замерли в тенях квартиры.
— Что ты сделал? — прошипела она.
— Подожди, — прошептал Сенна. — Прошу. Я сделал хорошую вещь, обещаю.
— Капитан! — раздался громкий мужской голос, сопровождаемый стуком в дверь. — Мне нужно с вами поговорить!
— Я подойду через минуту, Малак'Рафа! — крикнула Кетси.
Сенна'Нир прикрыл глаза. Он молча взмолился настоящей Лиат'Нир, его кровной родной бабушке, давно умершей. «Будь со мной, как и всегда».
Через пару мгновений он обратился к кораблю:
— Ки, установи связь между квартирой первого помощника и медотсеком.
— Готово, ке'сед.
— Йоррик? — произнесла Кетси в микрофон, и в её голосе почти не слышалось надежды. — Скажи, что ты нашёл иголку в галактике, друг мой.
Голос, прозвучавший в ответ, не был похож на голос Йоррика. Он звучал так опустошённо и разбито, так слабо, что едва ли вообще походил на голос.
— Подавленно: Подтверждаю. Это ты.
ГЛАВА 17
СБОРКА
Йоррик едва мог разглядеть фигуру, держащую его голову. Ему показалось, что это мужчина. Похоже, так оно и было. Он пах знакомо, но обонятельные складки элкора были покрыты засохшей жидкостью.
— Нет, нет, нет, Йоррик, вставай, дружище. Как это могло произойти? Твоя шея…
Сенна. Этой фигурой был Сенна. Как хорошо. Как здорово увидеть его снова. Йоррик чувствовал страшную боль в конечностях. Они не просто опухли, хотя и этого было бы достаточно. Но когда он упал, то порезался об осколки разбитого стеклянного аквариума или о расколотые окуляры того игрушечного волуса, или обо что-то ещё. Что-то острое. Он чувствовал, что у него идет кровь. Это не продлится долго. И это было прекрасно.
— С сердечной симпатией: Скажи, Сенна, — прохрипел он. — Время пришло. Скажи это. Ироничное замечание: Очевидно, как это произошло. Я вдыхал Фортинбрас несколько дней. Я не хотел, чтобы ты знал.
— Сказать что? — Кварианец попытался сдвинуться с места, чтобы целиком положить гигантскую голову Йоррика себе на колени, приподняв её с пола лазарета. — О, нет, нет, Йоррик, не надо. Ты просто упал. Ты не умрёшь, не глупи. Ты должен подняться и спасти нас. Ты нашёл нашу иголку. Она прямо здесь, рядом с изолятором. Теперь нам осталось всего лишь продеть в неё нитку. И посмотри — Йоррик, оглянись! — Элкор попытался, правда, но вся комната была как в тумане. Там были фигуры, пятна серого и пурпурного. Красивые пятна. — Анакс и Борбала принесли твой нулевой элемент. Это всё для тебя, старик. Мы все здесь ради тебя.
— «Нет, с рук моих весь океан Нептуна не смоет кровь», — прошептал Йоррик. Он понял, что забыл предварить слова эмоцией. Теперь они не поймут. Они не поймут, что он имел в виду. Элкор попытался заговорить снова, но горло, его горло очень болело.
— Исс… — с усилием выдавил он.
— Арестован, — сказала Анакс Терион, и ярко-зелёный цвет, вызванный её голосом, прорезал затуманенный разум элкора.
Йоррик с трудом поднялся на ноги. Скоро начнётся безумие. Он знал, что так будет. Он видел это, слышал и, как любой другой врач, не был подвержен обычному заблуждению, что его случай будет отличаться от клинической картины. Если заболевание прогрессирует, оно прогрессирует. Скоро он превратится в многотонную беснующуюся громаду, нацеленную на окружающих его людей. Это было умно, насколько может быть умным вирус. Споры, которые вылетали из разорванных гнойников, распространяли инфекцию одним путём, но как только жертва становилась одержима яростью на последних стадиях, её жажда разрушения и смерти тоже распространяла её, от жидкости к жидкости — классика, если такая существовала.