Лайла кивнула.
— Говори, девочка! — Голос мистера Икс прогрохотал, заставив ее вздрогнуть от неожиданной громкости. Сердце заколотилось, она заставила себя успокоиться, ненавидя, что он снова услышит ее голос, хотя она сказала ему, что не услышит. Тот факт, что Три не представила его, хотя он был там, заставил ее задуматься, знает ли она вообще, кто он такой. Знал ли мистер Икс? Кто-нибудь?
— Я… я не знаю, что сказать, — тихо сказала она старшему мужчине, намеренно игнорируя темное присутствие сбоку.
— Для начала расскажи мне, как все произошло прошлой ночью, — приказал пожилой, жутковатый мужчина.
Не обращая внимания на его горящие глаза, но зная, что он просил ее сказать, она обратилась к мистеру Икс.
— Это был Человек-Тень.
Трое задохнулись.
Это было восхитительно, видеть, как хмурый взгляд старшего мужчины исчезает, сменяясь чем-то очень похожим на страх. Она знала, что о Человеке-тени ходили слухи в преступном мире, но от одного только звука его имени на такого могущественного человека, как мистер Икс, в животе у нее зашевелилось что-то теплое.
Впервые в жизни она поняла, что такое едва заметный проблеск власти. И она подумала, а не доставляет ли это ему удовольствия, быть там и наблюдать это лично, видеть, как люди реагируют на его имя, не обращая внимания на то, что он находится рядом.
Может быть, именно поэтому он и пришел. Чтобы найти какое-то извращенное удовлетворение в их ужасе.
Мистер Икс наклонился вперед.
— Откуда, блядь, ты это знаешь?
Что она могла на это ответить? Быстро соображая, она ответила со всей серьезностью, на какую только была способна.
— Был звонок по телефону после того, как застрелили покупателя. Человек на другом конце представился Человеком-Тенью.
Мистер Икс нахмурился.
— Это очень странно. Не похоже на его почерк.
Она не стала комментировать это.
Пока он размышлял в тишине, она почувствовала, как рука в перчатке коснулась ее руки, и мужчина, находившийся рядом с ней, что-то сунул ей в руку. Бумага, судя по ощущениям. Сжав руку в кулак, она незаметно положила бумагу в карман джинсов, чтобы посмотреть на нее позже, не понимая, что происходит.
Мистер Икс долго смотрел на нее с неприятным выражением, прежде чем сжать пальцы и опереться локтями на стол.
— Ты представляешь собой довольно сложную задачу, девушка. Ты получаешь одни из самых высоких ставок и теряешь некоторых из наших лучших клиентов.
Лайла молчала, не зная, стоит ли и как к этому относиться. Она сосредоточилась на говорящем мужчине, не обращая внимания на молчащего рядом с ней человека, и почувствовала странное ощущение безопасности, охватившее ее. Странное, потому что это не было знакомое ей чувство. Она могла ничего не знать о нем, но она знала, что он не позволит убить ее по собственным причинам. Его присутствие здесь гарантировало, что она останется в живых.
Внезапно в темных глазах мистера Икс появился легкий блеск.
— Хорошо, это все. Ты можешь идти.
Лайла не знала, что означают эти перемены, но сомневалась, что это что-то хорошее. Приняв это как увольнение, она встала и вышла из кабинета, а охранник остался ждать, чтобы проводить ее обратно в комнату.
К счастью, комната была пуста, и Рейна, и Милли были где-то далеко. Сев на не заправленную кровать, она достала из кармана скомканный листок бумаги и посмотрела на записку, которую он передал ей, — мужское предложение, написанное строчными буквами, заставило ее перевести дух.
«Твой голос заставляет мои атомы петь»
Она не понимала, что почувствовала при этих словах. Это было… прекрасно. Почти поэтично, а она и в самых смелых мечтах не назвала бы его поэтичным. Но он просто сказал это, чтобы смягчить ее, или он имел в виду это? Она не знала, но знала, что не должна испытывать такого чувства, особенно когда оно исходит от него. Но сидя одна в своей комнате, она не могла отрицать, что это затронуло ее. Он повлиял на нее, как бы она ни пыталась сопротивляться. За эти годы она прошла путь от надежды открыть себя для его влияния на нее, к принятию его, отрицанию его, сопротивлению ему, ненависти к нему и повторению. Этот цикл коренился в том, что она хотела его полностью, но не знала, вернет ли он ей это чувство, кроме того, что будет оберегать ее.
И она была раздражена — и им, и собой, и их извращенными отношениями.
Но он никогда раньше не давал ей записки. Что же он задумал?