— Наркотик будет вызывать у тебя бред по мере усиления действия. Ты не будешь в полном сознании.
— Я доверяю тебе, — прохрипела она, когда по ее телу пробежала волна жара, заставив ее забиться в судорогах.
— Именно это и предопределило твою судьбу все эти годы назад.
Она знала это. Она доверила ему что-то важное, и с тех пор он никогда не позволял ей сбежать.
Ощущение его рук в перчатках на ее бедрах заставило ее задыхаться, это ощущение усилилось из-за того, что было в ее организме, и кромешной темноты комнаты. Из-за отсутствия зрения она остро ощущала, где находятся его руки и насколько они велики на ее конечностях.
Она почувствовала, как он раздвигает ее ноги, как тепло проникает в стык ее бедер, но не влажность. Она почувствовала, как его плечи, широкие, широкие плечи, раздвинулись и прижали ее, когда его дыхание упало на ее киску. Грудь вздымалась, она сжала простыни на боку, когда его рот впервые за время их первого поцелуя коснулся ее рта.
Влажность покрыла ее, когда он щелкнул ее клитор кончиком языка, а затем плоский язык взял верх, мастерство его рта заставило ее извергаться так, как она никогда раньше не испытывала, заставляя ее чувствовать такие острые ощущения, что это было не приятно, а почти больно. Она плакала, когда он делал это, тяжесть в ее конечностях нарастала с каждой секундой.
И тут, впервые за многие годы, она почувствовала, что кончает сразу же, быстрее, чем могла бы предположить. Возможно, это был наркотик, возможно, это был он, возможно, это было сочетание того и другого. Она не знала, и ей было все равно. Она просто кончила, и это было… неполноценно. Это было больно, без единой капли удовольствия.
Но на минуту это сняло напряжение.
— Твое доверие, flamma, — это самый сильный наркотик, вызывающий привыкание.
Тихие слова проникли в ее затуманенный разум, и она посмотрела вниз, туда, откуда доносился его голос, но ничего не увидела, словно невидимый человек прикасался к ней. Человек-Тень. Ее человек.
— Я не дам тебе больше этого, — сказала она ему в долю секунды ясности и почувствовала его зубы на внутренней стороне своего бедра.
— Ты дашь. Каждый атом в твоем теле поет для меня.
Его слова напомнили ей о ноте, и ее бедра сжались вокруг его плеч в ответ.
— Реакции моего тела ничего не значат.
После того, как его использовали и злоупотребляли им на протяжении многих лет, она не доверяла ему. Она даже не любила его. Фаза ненависти к себе, которую она испытывала к своему телу в начале, давно прошла; теперь это было просто онемение.
Что-то теплое прижалось к ее клитору, заставив ее вздохнуть.
— Даже бессмысленные, они все мои.
Она хотела опровергнуть его слова, но на нее нахлынула очередная волна тумана. Она плакала, всхлипывая, потому что он требовал ее, не требуя ее, он хотел ее, не желая ее, а ей нужно было больше, ей нужен был он, а он не давал ей этого. Она плакала и сопротивлялась, когда боль в ее теле усиливалась, а он оставался, пока она не сдалась. Его рот разрывался, заставляя ее кончать снова, снова и снова, до такой степени, что она потеряла сознание, или ей показалось, что потеряла. Большую часть времени она пролежала в отключке, но ее тело продолжало реагировать, продолжало кончать, оставляя ее изнывающей от желания и сытой, но пустой и неполной, сжимающейся от жажды, которую она чувствовала в своей душе, и которую никогда не утолить.
И все же он оставался с ней.
Глава 7
Человек-Тень
Оргазм за оргазмом, сенсорная перегрузка для него, все изменила.
С тех пор как он потерял память, его сенсорные рецепторы работали неправильно. Он никогда не мог реагировать ни на зрение, ни на звук, даже если регистрировал их. Но увидеть ее было все равно, что найти самые насыщенные оттенки своих любимых цветов, которые запечатлелись на его сетчатке глаза, а на языке ощущался вкус чего-то сладкого. Люди говорили, что это странное ощущение из-за его глаз, но он знал, что дело не в этом. Просто его восприятие вещей было другим. Но именно ее голос он не мог объяснить. Когда он впервые услышал ее голос, звук вызвал вибрацию на его коже, как от удара вилкой по чему-то, пронесся по его телу с такой неслыханной яркостью и оставил сладкий привкус на языке. Он снова искал ее, чтобы убедиться, было ли это случайностью или реальностью.
Его тело все еще гудело от вибрации ее слов, ее криков, ее придушенных стонов, его рот был наполнен ее соками и сладким вкусом, к которому он привыкал с каждой секундой. Это было реально. И что бы это ни было, это было его. Ему было все равно, оказывает ли она такой эффект на любого другого человека. Он уничтожит их всех, пока не останется только он один, если это произойдет.