Насколько он знал, до сегодняшнего вечера она не предпринимала никаких действий. Это была одна из причин, по которой он всегда висел перед ней в качестве стимула для жизни, и это срабатывало какое-то время. Он должен был снова дать ей что-то, ради чего стоит жить.
Она еще не была готова к встрече со своим прошлым, ее разум, вероятно, не сможет справиться со всем этим сразу, но однажды она будет готова. И в тот день он положит правду к ее ногам.
Легко управляя вертолетом с многолетним опытом, он повернул направо к горам, выстроившимся вдоль берега перед открытым морем, направляясь к дому, который он построил для них за эти годы. Полеты были одним из единственных развлечений, помимо игры с огнем и слежкой за ней.
— Я умерла? — Пробормотал объект его одержимости, и он оглянулся на нее, чтобы увидеть, как она моргнула, а потом снова потеряла сознание, ее короткие волосы торчали вокруг ее прекрасного лица.
Он знал, почему она отрезала их, так же как знал, почему она уничтожила его розы. В ее сознании какая-то часть ненавидела его. Но ее сердце было мягким, оно жаждало его, и он сделал бы все, чтобы она снова почувствовала к нему любовь.
После того, что она пережила от рук Синдиката, после того, что они сделали, чтобы выманить его, он не винил ее за ненависть. Но он не смог бы выйти из тени, даже если бы нашел ее. Это разрушило бы годы тщательного планирования и расстановки нужных частей в нужные места. Один его импульсивный шаг мог бы все разрушить и привести к гибели всех, включая семью, о которой она даже не знает.
Нет, ему пришлось выбирать, и он не выбрал ее в краткосрочной перспективе, но она всегда была его самой важной целью. Все, что он делал последние шесть лет, было сделано ради нее, чтобы она могла прожить хотя бы один день, постоянно не оглядываясь назад.
И после того, что они сделали, Синдикат должен был сгореть к чертовой матери.
Глава 11
Лайла
Просыпаться в чужих кроватях и смотреть на чужие потолки становиться дурной привычкой. Лайла открыла глаза, ее конечности слишком тяжелые, чтобы она могла даже попытаться пошевелить ними.
Лишь через секунду она поняла, что на ней лежит что-то тяжелое, и как раз таки оно удерживает ее.
В панике она посмотрела вниз на голые мускулистые бицепсы, лежащие на животе, и на подертое предплечье, которое было покрыто темными волосами, идущими по диагонали к бедру, на большую мужская руку с длинными тонкими пальцами, которая держала ее. На тыльной стороне руки виднелись следы от ожогов.
Лайла подняла глаза, чтобы посмотреть на мужчину, которому принадлежала эта рука, и обнаружила, что ее завораживают дьявольские глаза, один черный, другой золотисто-зеленый, спокойно смотрящие на нее.
Это была реальность.
Ее лихорадочный сон был реальностью.
Он пришел за ней, пусть и через несколько месяцев, но пришел.
Она тут же начала осматриваться, чтобы понять что происходит — он был без рубашки, но она была одета во что-то мягкое, его тело было прижато к ее боку, а лицо близко к подушке, и откуда-то проникало много естественного серого света.
Не обращая внимания на первые два факта и игнорируя его, она повернула шею в поисках источника света.
И перестала дышать.
Самые большие окна, которые она когда-либо видела, открывали вид на то, что она видела только на картинках. Горы. Высокие, величественные, серые горы.
Она села и оттолкнув его руку, попыталась встать, но колени подкосились. Она почти упала, но сильные руки без труда подняли ее в объятия, которые она помнила по своему бреду.
— Полегче, — мягко сказал он ей, но она не обратила на него внимания, сосредоточившись на открывшемся перед ней пейзаже.
Он понес ее к стеклу, к тому, что, как она теперь поняла, было двойными дверями, а не окнами. Толкнув их ногой, он вывел их наружу. Порыв холодного ветра обдал ее кожу, заставив инстинктивно прижаться к его телу — шелковые шорты, в которые он, должно быть, одел ее, были слишком тонкими, чтобы выдержать такую погоду, он подошел к краю и поставил ее на ноги, прижав ее сзади обеими руками к металлическим перилам, его присутствие за ее спиной согревало на холоде.
Но она была сосредоточена на виде, на ощущении того, что находится снаружи.
Ее глаза жадно глотали открывающиеся перед ней виды, не понимая, как такие места вообще могут существовать, пока она вбирала в себя каждый дюйм.
Высокие, красивые, скалистые серые горы простирались по правую сторону так далеко, что она не вида их конца. С другой стороны, слева, под облаками бесконечно бурлило серое море, волны за волнами разбивались о скалистый пляж, он созданный естественным склоном и понижением гор, уходящих в воду. А прямо под ней скала обрывалась в длинный, узкий водоем, который соединялся с морем.