— Сделай меня своей.
Он поднялся с кровати, одним движением поднял ее на руки и понес в спальню, обхватив за плечи.
В комнате было темно, лишь небольшой лунный свет, проникающий через стеклянные двери, освещал пространство. Опьяненная сном, эмоциями последних нескольких дней, черт возьми, последних нескольких лет, она наклонила голову, чтобы посмотреть на него в лунном свете — на своего темного дьявола, который владел ее душой.
— Вчера я читала книгу, — прошептала она в пространство между ними, не зная, как лучше это сказать. — Мужчина в рассказе нашел женщину и сказал, что займется с ней любовью. — Она сглотнула. — Ты займешься со мной любовью сегодня вечером?
Она знала, что он видит искренность в ее глазах, голод по этой ласке на ее лице, желание этой близости в ее голосе.
Он поставил ее на ноги.
— Что сделал мужчина, чтобы заняться с ней любовью? — пробормотал он, делая шаг вперед, в то время как она сделала шаг назад.
Она посмотрела в его глаза, эти непохожие глаза, которые держали ее в плену с тех пор, как она впервые их увидела, и озвучила самое сокровенное желание своего сердца.
— Он коснулся ее души.
Он схватил ее за челюсть и потянул вверх, пока она не встала на ноги, его губы были в миллиметре от ее губ.
Она не знала, потому ли он не сократил расстояние между ними, потому что никогда не целовался, или потому что никогда не хотел этого, но она ждала.
Они просто дышали друг другом в течение долгого момента, прежде чем он наклонился вперед и скрестил их губы в легчайшем из поцелуев, настолько легком, что это ощущение заставило ее напрячься, чтобы получить больше.
— Если мы сделаем это, — тихо сказал он ей в губы, — Я стану твоим последним. Ты выбираешь это, ты выбираешь все, что я есть, каждую извращенную, ненормальную, одержимую часть меня. Ты выберешь это, и я никогда, блядь, не отпущу тебя. Ты понимаешь?
Ее глаза затрепетали.
— Понимаю.
Прежде чем последнее слово сорвалось с ее губ, его рот накрыл ее рот. Мята. Кофе. Он.
Она напрягла пальцы ног, чтобы поднять ее так высоко, как только могла, ее руки цеплялись за ширину его плеч, одна его рука лежала на ее челюсти, другая на бедре, удерживая ее в вертикальном положении.
Он отступил назад, его глаза потемнели, зрачок светлого глаза раздулся, когда он бросил на нее горячий взгляд, прежде чем он снова погрузился в нее, подхватив ее одной рукой и повернув так, что она прижалась спиной к дверце шкафа.
Она обхватила его ногами, упираясь в твердую выпуклость на его трениках, пока он пожирал ее. Его вкус взорвал ее рот, и она открыла свой.
Она осторожно провела языком по его губам. И тут произошло самое неожиданное.
Он вздрогнул. Полным телом, неконтролируемая дрожь.
Она отстранилась и увидела его глаза на себе, в них был немного безумный взгляд, которого она никогда раньше не видела, и он потребовал:
— Сделай это еще раз.
Чувствуя, как сердце пульсирует во всем теле, а соски напряглись и уперлись в его грудь, разделенные лишь тонкой тканью, она прижалась к нему ближе, запустила руку в его волосы и притянула его к себе.
Она провела языком по его губам, и он втянул ее в свой рот, посасывая его так, что ее киска запульсировала на его члене, ее тело начало извиваться от ощущений, внутри нее разгорался огонь.
Они стояли так долгое время, целуясь, проверяя, пробуя, изучая рот друг друга.
Он снова вздрогнул, когда их языки скользнули друг по другу, и она почувствовала толчок прямо между ног, зная, что это она ответственна за такие реакции с его стороны.
Их первый, второй и третий поцелуи слились в один, когда он прижал ее к себе, завладевая каждым сантиметром ее рта. Продолжая целовать ее, он переместился, и вдруг она оказалась лежащей на спине на кровати. Он отстранился от ее рта.
— Ты все еще доверяешь мне? — спросил он, и она невольно вздохнула, прежде чем кивнуть.
Его губы дрогнули.
— Делай, что я говорю, и ты получишь подарок.
Боже, она очень любила, когда он так говорил.
Положив одну руку на кровать рядом с ней, а другую под талию, он в одиночку потянул ее вверх по кровати, пока ее голова не уперлась в подушку. Он ловко спрыгнул с кровати, спустил штаны, и его член выскочил наружу, пирсинг блеснул в лунном свете.
— Руки над головой, — приказал он ей, и она подчинилась, с любопытством ожидая, что он задумал. — Не двигайся.
С этими словами он вышел из комнаты.
Лайла уставилась в потолок, затем повернулась, чтобы посмотреть на темноту снаружи, ожидая его возвращения.
Проходили минуты. Она осознала, как ее груди выпирают в этой позе, соски выдаются вперед, живот обнажен, киска плачет в шортах.