Черт. Монстры. Каждый из них, блядь.
Ее пальцы сжались на его предплечьях, но она молчала, позволяя ярости заполнить ее тело. Она достаточно пожила в этом мире, чтобы понять, к чему это приведет.
— Она была маленькой, такой беспомощной, — вспоминал он. — Я не мог ее убить, Поэтому они стали использовать ее как рычаг, чтобы заставить меня… делать что-то.
Она сжала его руки, ее тело дрожало, представляя, как сильный мальчик, каким он был даже в детстве, оказывается под контролем этих монстров, делает то, чего не хотел, потому что не хотел убивать беспомощную девочку.
— Что случилось потом?
Ее голос сломался, дрожь в ее теле была слышна в ее тоне.
— Они использовали меня в течение двух лет, — сказал он ей совершенно искренне, и она закрыла глаза.
Не он. Не он. И все же, зная, что он прошел через то же самое, что и она, она чувствовала себя более видимой, более связанной с ним. И знание этого, то, каким сильным он стал, давало ей надежду на себя, на то, что, может быть, и она станет такой же. Надежду на себя, на то, что, возможно, она тоже сможет избавиться от оков своего прошлого и обрести силу для себя.
— Она была единственной девушкой, живущей в доме мальчиков, и только потому, что они использовали ее, чтобы контролировать меня. И она это видела. Она знала, что я убийца, и все время умоляла меня убить ее, когда боль становилась слишком сильной. Но я не убиваю детей, ни сейчас, ни тогда.
Она ждала, ее сердце становилось тяжелее с каждым словом.
— Так что однажды ночью, когда никто не смотрел, она покончила с собой.
Ее дыхание сбилось, глаза зажмурились, в воздухе повисла боль о потерянной душе.
— Как ее звали?
Она почувствовала, как он пожал плечами.
— Я не знаю. Они назвали ее 5057, полагаю, там, где она была раньше, девочкам не давали имен, как нам
Это было грустно, чертовски грустно.
Увлеченная рассказом, она пошевелилась, пытаясь повернуться, и на этот раз он ей позволил. Она села, полностью повернувшись лицом к нему, и увидела его непохожие глаза, которые сделали его ребенком-демона для монстров. Он был больше. Он был дьяволом, и он был ее.
Она положила руку ему на челюсть, большим пальцем погладила его по загривку, и их глаза встретились.
— Что тогда?
— Потом, — сказал он, его голос прозвучал низким гулом, который прокатился по ней, его руки обхватили ее талию. — Они отпустили меня.
Она удивленно моргнула.
— Что?
— Они отпустили меня, — повторил он. — Они знали, что после ее ухода они не смогут снова контролировать меня, а мне уже было двенадцать, я становился старше, опаснее. Поэтому они решили, что лучше отпустить меня, чем оставить и рисковать всем.
Она резко вдохнула.
— Куда ты ушёл?
— Никуда, я был везде.
Его пальцы провели по ее обнаженной спине под футболкой.
— Они оставили меня на улице, и я оставался там некоторое время, воруя, что придется. Какое-то время я жил в школе, притворяясь одним из их учеников, пользуясь их ресурсами. Школа была какая-то специализированная, и у них были занятия по боевым искусствам, которые они проводили для детей во внеурочное время. Это меня заинтересовало, поэтому я тоже туда записался. Потом я поселилась в одном из пустующих домов в богатом районе, когда хозяева куда-то уезжали.
Для нее это звучало дико и абсолютно пугающе. Быть таким молодым и оказаться на свободе.
— И никто ничего не заподозрил? — спросила она, одновременно потрясенная и напуганная мыслью о том, что он пережил все это.
Она увидела, как дрогнули его губы, как одна из его рук поднеслась к ее челюсти и провела большим пальцем по ее губам.
— То, что я настоящий с тобой, не значит, что я такой со всеми, маленькая flamma, — сказал он ей почти ласково. — Я обманываю людей. Для меня это вторая натура. Даже тогда я точно знала что нужно сделать, чтобы очаровать всех, чтобы они мне поверили, и они ели у меня из рук. Мальчики хотели подружиться со мной, и я использовала их. Девочки хотели трахнуться со мной, и я использовал их.
О.
Она задалась вопросом, что было бы, если бы в другой реальности она училась с ним в той школе. Посмотрел бы он на нее хоть раз? Стал бы он манипулировать ею, заставляя поверить в то, что она ему нравится, хотя все это время хотел чего-то другого? Манипулировал ли он ею сейчас?
Чем дольше она смотрела на него, тем сильнее его губы кривились в улыбке, тем крепче он сжимал ее челюсть.
— Вторые мысли?
— Если бы я была одной из них, — сформулировала она свой вопрос, но тут же оставила его, не желая знать.