Снижающийся корабль походил на величавого орла, что расправил свои крепкие крылья. Он нырнул в атмосферу планеты, с оглушительным рёвом опускаясь к исполинской башне, уходившей далеко за облака.
Там делегацию встречало кроткое зарево. Два красных светила едва ли несколько часов назад стали возвышаться над багровым горизонтом, что медленно красился в голубые и красные тона, точно некий озадаченный художник небрежно разлил краски на бумаге. Посол невольно зажмурился, когда его глаз коснулись лучи приветливых солнц, многим более приятных, чем тусклые и кровожадные лучи Терры.
Перед челноком расстилались бескрайние просторы. Далеко за краснеющей башней виднелись зелёные поля, рассечённые аккуратными дамбами и реками. Чуть ближе к башне возникали первые высокие белые здания, что, подобно башням Терры, уходили за горизонт, и множество трущоб, где ютились бедные колонисты.
Космидис никогда не видел столь развитой колонии без щедрой помощи Императора. По крайней мере, добытая информация точно трубила о том, что Карфаген широко урбанизирован, хотя не лишён классовых конфликтов – Павел видел несколько фото, на которых рабочие, всего лишь пытавшиеся добиться поблажек со стороны деспотичных буржуа, были расстреляны подоспевшими силами карфагенян.
Челнок аккуратно опустился на округлую платформу. Вместе с опускающимся трапом вырвался густой дым, быстро окутавший внушительный коридор, уходивший прямиком к огромным сводам башни. Вскоре из хватки дыма выбрался господин посол, закутанный в просторную алую тунику. К собственному удивлению Павел смог разглядеть в дымке лишь один человеческий силуэт. Обычно на встречу с императорским послом выходила вся колония, давался целый праздник в честь скрепления договора между колонией и Императором, длань которого ласково окутывала всё новые и новые миры.
Из дымки вышел высокий и статный человек в белом военном мундире. На первый взгляд он был не особо приветлив, весьма угрюм и мрачен. Несмотря на поклон посла, он приблизился почти вплотную и протянул руку. Павел, обращая недоумённый взгляд на молчаливого человека, неуверенно пожал её.
– Мы давно не видели людей откуда-то извне, – слабо улыбнулся колонист, – Я Лука Нотар, секретарь Правящего Совета.
Слова Луки ввели эмиссара в самый настоящий диссонанс. Правящий Совет? Неужели где-то в галактике ютилась сгнившая человеческая демократия? «Удивительно, – невольно отметил Павел, – Терры коснулась рука Императора, демократия не была способна выполнить его планы.… Здесь же она теплится!»
– Правящего Совета? – переспросил Павел, стараясь прочистить горло.
– Правящего Совета, – подтвердил Лука, – Правящего Совета Нового Карфагена. Ранее у нас была колониальная администрация, что не была способна справиться с растущими потребностями колонии.… И генерал Алексий Комменген захватил власть двести лет назад, объявив себя императором человечества. Но поглядите сами: оно пришло на пользу. И лишь после смерти императора нам удалось дать начало чему-то новому.
Всё больше вопросов шли в седую голову Павла, но вовсе не ответов.
– Новый Карфаген… – покатал он название на языке, – Я припоминаю подобный проект, но, помнится, стартовал он ещё в двадцать восьмом веке. Но я нигде не видел отметки…
– Именно так, – кивнул советник, направляясь к коридору, – Проект назвался различно. Илион, Карфаген, Византий… Он сменил великое множество названий, но остановились на Карфагене – вероятно, Георгий Аргир закладывал в этом какой-то свой смысл.
– Но как колонисты выжили? – озадаченно спросил Павел, поспевая за Лукой, – Все новости трубили о гибели корабля!
– Курс был настроен не совсем верно, поскольку никто тогда не знал о каких-то активностях на нашем будущем доме, – Лука почесал подбородок, – Из-за чего корабль наших предков угодил в пояс астероидов уже погибшей планеты. К счастью для них, ИИ настроил путь к новой пригодной для заселения земле. Мы окрепли, заселили новый дом, окружили его доками и станциями для собственной защиты.… Но никто не пришёл. Шли годы, века, а от центрального правительства не было никакой весточки. Мы ни разу за всё существование Карфагена не получали никаких сигналов с Земли.… Или как Вы там выразились?
– Magna Terra6, жемчужина императорского венца, – деловито поправил посол, – Император Андроник властвует ею и тысячей миров.
– Тысячей миров, – хмыкнул Нотар, – Я полагаю, империя имеет невиданные размеры… Отрадно слышать, что жизнь ещё где-то есть.
Они устремились дальше, к белой башне. Воспоминания о посещении императорского дворца были ещё очень ярки: это прекрасное творение людских архитекторов пестрил мрамором, чёрным деревом, золотом и серебром, бесконечными рядами драгоценных камней.… Здесь же Павла встречал строгий, выдержанный стиль, но удивительно милый взгляду. В нём не было никаких лишних деталей, не было золота, что пылал янтарём при лучах холодного солнца и резал глаза своей лучистостью, не было исполинских изваяний.… Гремели недалеко отсюда скромные фонтаны, смеялись дамы в простых нарядах, что даже и рядом не стояли с вычурностью и богатством терранских леди – воистину, напыщенных и злонравных, не знающих равных в своём стремлении к золоту. Павел невольно вырисовал картину: помешанные на худобе, угромоздившие на своё хрупкое тело тугие корсеты, да носящие безмерно богатые наряды – шелка, атлас и бархат сплетаются в этих дьявольских платьях, будучи сшитые золотом, серебром, усыпанные блестящими драгоценными камнями, цены которым, возможно, и нет. Не так далеко эти же терранские леди и прочие участники посольства брели за Павлом и Лукой.