Я остался у нее на ночь в первый же день наших практических занятий по вождению. Это желание было обоюдным, и я специально произнес те нужные слова, которые предопределили наши дальнейшие отношения, в первую очередь — интимные.
Несколько недель эйфории, ресторанов, праздника до той «первой ласточки», которая начала открывать глаза и расставлять все на места. В самом начале, когда мы только обменивались пониманиями моральных ценностей, я рассказал Марине о своем любимом фильме «Тот самый Мюнхгаузен» и о той сцене в этом фильме, которая стала определяющей в моей жизни, полностью совпав с личным восприятием правды и любви. Это момент, когда Мюнхгаузен перед полетом на Луну говорит своей возлюбленной:
— Скажи мне!
— Я буду ждать тебя!
— Не то!
— Я очень люблю тебя!
— Снова не то!
— Я буду верна тебе!
— Не надо!
— Они положили в пушку сырой порох, Карл! Они хотят тебе помешать!
— Вот!!! Спасибо! Пусть завидуют! У кого еще есть такая женщина?
Она не смогла обмануть и тем самым спасти ему жизнь. Она предпочла убить его своей правдой, но не солгать. Потому что любила его самого больше, чем свою любовь к нему. И уважала его ценности больше, чем свои чувства. И готова была потерять его, но не предать.
Через два с половиной месяца совместного проживания с Мариной, начавшегося со второго дня знакомства, мы пришли к той же самой ситуации, обыгранной в фильме. Я знал правду, которая сама собой не хранила измены и не покрывала преступления, просто это была правда, о которой я знал, а она не знала, что я знаю. Я спросил ее, и она солгала. Я спросил еще раз, и она снова солгала. Я сказал, что знаю правду, и она опять солгала. Тогда я сказал, что если она сейчас соврет, то я уйду навсегда, и снова предупредил, что знаю правду. Каково было мое удивление, когда она начала клясться, что не врет. Я стал одеваться, и только тогда Марина произнесла, что это на самом деле правда. Может, я покажусь чересчур принципиальным, но я оделся и ушел навсегда, объяснив свой уход тем, что поставил ее перед выбором: или она говорит правду, или я ухожу. Она солгала и тем самым сделала свой выбор, объяснив это боязнью меня потерять. Абсурд! Не хочу обижать всех остальных женщин, и поэтому не употреблю в данном случае словосочетание «женская логика». Когда впоследствии я вспоминал отдельные моменты нашей недолгой совместной жизни, то обнаруживал, что эта ложь не была единственной. Мелкие детали, на которые я не обращал тогда внимания, прояснились после расставания, и я понял, что атмосфера неправды — это обычное состояние Марины. Где были мои глаза два с половиной месяца?
Как видишь, это был мой второй, далеко не удачный прецедент знакомства по Интернету.
— И теперь ты хочешь попробовать еще раз? Не хватило тебе двух осечек?
— Ну, теперь ведь я не жену себе искать собираюсь! Да и вообще, ничего я не собираюсь! Я просто не знаю, как отвлечься от проблем. Такое чувство, что вся жизнь заключена в борьбе. Как люди умудряются ездить на море, отдыхать на турбазах, в конце концов, играть в футбол? Тут же ни денег не хватает, ни собраться даже посидеть на площадке не с кем. Что за жизнь такая? Это я сам, наверное, так ко всему отношусь. Отдыхать не умею.
— Вадим, ну какой там отдых, если мы долги отдаем накопленные. У нас на этот месяц было двести десять гривен. Мы на них купили продуктов, которых хватило только на три недели. О каком море может идти речь, и при чем тут твое неумение отдыхать? Если бы не Сашина помощь — мы бы уже с голоду умерли. У нас ведь нет богатых родителей, которые хотя бы продуктами обеспечивали, нет заработка такого, чтобы иметь возможность откладывать деньги на отдых. Я вообще не могу устроиться на работу. Не переживай, расплатимся потихоньку с долгами, может, я себе что-нибудь подыщу, а тогда можно будет подумать и об отдыхе. Не получится в этом году — получится в следующем. А если хочешь отдохнуть сегодня, то мы можем развести во дворе костер, зажарить два оставшихся окорочка и купить двухлитровую бутылку пива. Как тебе такой отдых?
— Я двумя руками «за»!
— Тогда разводи костер, а я пошла за пивом.
Глава 20
Вадим открыл пиво, когда положил шампура с кусками курицы на вымощенные вокруг костра красные кирпичи. Всего час назад он читал жене, как любит этот момент приготовления шашлыков. На небе мерцали редкие звезды. Воздух был неподвижен и свеж. Тишина поглотила поздний вечер, и только собаки своим лаем иногда нарушали покой засыпающей улицы.