Вадим с женой за последний месяц несколько раз приезжали в гости к Беловым. Он любил эти встречи, потому что, кроме отца, Андрей был единственным человеком, с которым на равных можно было поговорить на любую тему. Но оба эти примечательных человека, при всей своей эрудированности и многогранности, отличались какой-то душевной черствостью, которая частенько казалась Вадиму простым эгоизмом, — когда все окружающее вращается вокруг единственной их личности, и поэтому даже самые близкие люди не обладают такой ценностью и значимостью, ради которой можно было бы нарушить собственный покой. Хотя, благодаря все тому же эгоизму, личности эти вовсе не догадываются о подобной своей проблеме и, услышав о ней из чужих уст, не только не подумают заглянуть в свое собственное, внутреннее Я, а, скорее всего, еще и обидятся на вас за предвзятое и несправедливое к ним отношение. Такой склад характера, естественно, ограничивает и широту возможного общения. Вадим точно знал, что ни с одним, ни с другим не стоит начинать разговор о трагизме Ахматовского стиха или затрагивать темы, связанные с ранимостью женской натуры. Подобная лирика не проникнет в глубь окостеневшей души. Это люди, которые не пишут стихов и не ведут дневников, и поэтому чужие стихи и тем более дневники не могут нарушить их эмоционального равновесия, хотя могут быть прочитаны ради информации, в них содержащейся, так же, как будет прочитана спортивная газета или отрывной календарь — просто потому, что там есть буквы, которые можно сложить в предложения и запомнить смысл.
Однажды осознав эту душевную сухость, Вадим решил не пытаться менять взрослых, сформировавшихся людей на свой лад, а наоборот — брать от них то, что они способны дать, тем более что дают они всегда с радостью от самоудовлетворения собственной эрудированностью, и давать то, что они готовы с не меньшей радостью воспринять.
В свой очередной визит в дом Беловых к тому моменту, когда ремни брюк были отпущены уже на две дырочки, а рука автоматически изредка продолжала подливать в рюмки коньяк и отправлять его в рот, разговор зашел на такие темы, как теория относительности правды, гипотезы о происхождении вселенной и, естественно, о политике.