- Трогай, Люся, - сказал он. - Кресты у всех есть?
- У всех, - ответила Люська, - а что?
- Велели держать ухо востро. И чтобы все с крестами. Ну, с нами Бог!
Они загрузились двумя старыми покрышками, присмотренными Захаровым заранее, и, наконец, оставив деревню позади, неспешно подъехали к сельскому кладбищу, расположенному километрах в двух от Галанихи.
Старое, неогороженное кладбище, так же, как и деревня, было в ужасном состоянии. Снег, милосердно укрывший ковром поваленные кресты и плиты, все же не в силах был скрыть масштабы вандализма. Нечистая сила в Галанихе, несомненно, взяла верх, что отразилось и на местных памятниках.
Сержик, ориентируясь по плану, начерченному на листе картона, смело полез в дебри крестов и надгробных плит. Люська с Захаровым, прислонясь к теплому капоту "Нивы", наблюдали за его поисками с ленивым интересом. Наконец Сержик призывно взмахнул рукой, и Захаров, подхватив покрышки, направился к нему. За Захаровым шагала Люська, взвалившая на плечо лопаты и лом.
Могила находилась на краю кладбища, но в противоположной стороне от машины. Наверное, легче было бы обойти по периметру, но не знавший об этом Захаров, героически преодолел последствия вандализма, а за ним, с не меньшим упрямством, продиралась взмокшая и раскрасневшаяся Люська.
Сержик стоял у снежного холмика, рядом с которым из земли торчал черный уродливый камень. Какой-то ноздреватый, но вместе с тем блестящий, он напоминал метеорит, виденный Захаровым в музее.
- Здесь? - спросил Захаров. - Точно?
- Точно, точно! Я сто раз проверил. Такого камня нигде больше нет. - Ответил Сержик.
- Ну, смотри, если это не тот, следующую могилу один раскапывать будешь, - хмуро пошутил Захаров.
Он водрузил покрышки на холмик рядом друг с другом, и, достав из кармана скомканную газету и спички, принялся разжигать одну из них. На счастье, ветра не было, поэтому вскоре от газетного факела резина жирно зачадила, и на внутреннем краю покрышки засветился огонек. Постепенно пламя разгорелось, и, подложив сверху вторую покрышку, Захаров добился горения обеих.
- Ну что, перекур! - воскликнул он.
- Мы не курим, - возразила Люська, не принявшая шутливого Захаровского тона. - Мы могилы разрываем.
- Пока не разогреет, ничего мы не разроем, - ответил Захаров.
Между тем покрышки разгорались, черный дым столбом уходил в небо, распространяя вокруг вонь горелой резины. Неожиданно быстро начало темнеть, и к тому времени, когда покрышки почти догорели, на кладбище упала ночь. Захаров взглянул на небо, но кроме темного покрывала туч, ничего не увидел.
- Слышь, Сержик, а ты уверен, что сегодня полнолуние? - спросил он.
- Ну, вроде уверен.
- Ты давай не вроде, а посмотри еще раз.
- Так ноут в машине.
- Ну, сходи.
- Так темно же.
- Вот, кстати, мы фонарь забыли. Принесешь.
- Вот черт! - с досадой сказал Сержик.
- Антоша, давай я схожу, - сказала Люська.
- Ну, вот еще! - взорвался Сержик, - В няньки ко мне ладишь? Я сам справлюсь.
И повернувшись, поплелся в темноту.
Глава двенадцатая
Сквозь потрескивание огня, пожирающего рваные покрышки, Захаров, напрягаясь, расслышал хлопанье дверки "Нивы", и удовлетворенно кивнул. Сержик преодолел себя, добравшись самостоятельно до машины, находящейся на другом конце ночного сельского кладбища. Наконец вдали показался свет, и вскоре Сержик, освещая себе путь фонарем, присоединился к друзьям.
- Полнолуние - сегодня! - объявил он торжествующе.
- Молодец, Сержик! - серьезно сказал Захаров, - спасибо!
Сержик засопел, и промолчал. Неугомонная Люська тут же заявила:
- Не за что ему спасибо. Тоже мне, герой!
Захаров шутливо щелкнул Люську по носу, и сказал:
- Главное - преодолеть себя. Тогда все будет хорошо!
Люська недовольно фыркнула, но ничего не сказала.
Тем временем покрышки догорели, обнажив оттаявшую, дымящуюся землю. Захаров лопатой отбросил с могилы обгорелые ошметки, еще вспыхивающие мелкими огоньками, расчертил аккуратный прямоугольник, и начал копать.
Верхний слой снялся легко, но следующий еще не совсем оттаял. Правда, к лому прибегать не пришлось, титановая лопата довольно хорошо прорезала подмороженный грунт. Втянувшись, Захаров прошел еще два, уже не замороженных слоя, и жестом пригласил в яму Сержика. Тот рьяно принялся за дело, но прокопав пару слоев, выдохся, оперся на лопату, и принялся вытирать пот с лица. Люська, светившая фонарем в яму, пожалев его, сказала: