веры решено было сжечь вместе с монахами и попом. Работали все –
освобожденные черемисы собирали дрова, воины Аннушки рубили
московитам руки и ноги. Кричащим от боли людям, какое время
давали полежать без конечностей, после чего отрубали голову. Много
дров собирать не стали, потому что все были уставшие, если монах не
умирал от огня, а продолжал корчиться, его закалывали. Дольше
всего пытали попа и рыжего. Поп все это время молился, а когда его
стали поджигать, потерял сознание. Но попа облили водой, чтобы он
пришел в себя, и снова стали жечь на малом огне. Так продолжалось
довольно долго. Перед смертью поп всех проклял, но людям было на
это наплевать. Рыжий перед пыткой рассказал, что мстил язычникам
за своего брата, и рад, что скоро придет к нему, ведь он – рыжий -
мученик за веру Христову. Ему выпустили кишки, и он так ползал по
траве. А когда уже не мог ползти, обложили хворостом и подожгли.
Рыжий умирал долго. «И не мечтай встретить брата» - произнесла
колдунья и отсекла врагу голову. Нагнувшись над телом, она тихо
произнесла заклинание:
Волей-неволей,
лесной дорогой,
черным солнцем,
месяцем ясным,
живыми да мертвыми,
кровью пролитой
заклинаю!
Душу твою проклинаю!
Будет она привязана
к телу истлевшему,
к лесу темному,
к моему слову!
Как сказано,
15
так тому и быть –
будет злодей
мне отныне служить.
Налетел порыв ветра, и тучи закрыли солнце. Татарка приказала
очистить череп рыжего и положила его в кожаный мешок. Потом
воины и спасенные люди отправились в Юр – так мятежники
прозвали свое укрепленное поселение вдали от орды и московитов, в
дремучих ветлужских лесах.
Около двухсот человек гонимых рушлой верой обосновалось на
холме, от чего небольшие землянки располагались довольно плотно.
В этом крепком остроге и проживали бобыль Емыш, одинокая
красавица Анай, ее мать Айвика, Волой с женой и дочерью, молодая
Тайра и другие соплеменники. В процессе строительства макушка
холма была снята - из этой земли отсыпали пологую дорогу к реке.
Мольбище решено было сделать на берегу. Вниз по течению ближе к
лесу располагались помывочные и бани по черному – если в таком
плотном расселении не соблюдать идеальную чистоту и личную
гигиену, все жители могут умереть от болезни. Бани и землянки
регулярно окуривались можжевельником, благо в лесу его было
достаточно. Вниз и вверх по реке, а так же в лесу по периметру были
расставлены посты, и каждое утро Аннушка лично объезжала их.
Убедившись, что все в порядке, она удалялась далеко в лес. Там у
ручья вдали от суеты городища стояла еще одна ее избушка.
Основанием постройки служили четыре больших пня, так что дом
находился на некотором расстоянии от земли. Только здесь в тишине
и спокойствии неумолимая боль и тоска на время оставляли ее
измученную душу. В этом месте она могла побыть наедине с
Хозяином. Еды Аннушка брала немного больше, чем требовалось,
ведь иногда к избушке приходили дикие звери, и она раздавала им
подарки, а в полнолуние оставалась тут на ночь. В ручье находился
16
большой камень, и Анай попросила Емыша с друзьями выбить в
камне плоскость, чтобы сподручнее было делать подношения
лесному Богу. Душу рыжего, чей череп висел неподалеку на дереве,
Татарка не отпустила, поэтому его призрак всегда бродил рядом, и
его иногда можно было увидеть в лунном свете. Аннушкин конь
сначала немного нервничал и пугался нежити и зверей, но потом
привык. Помимо прочего невдалеке на жердях висели черепа коровы
и теленка, принесенных в жертву Хозяину перед очередным боем.
Аннушка просила духов, чтобы боль утраты ушла из ее сердца, но
муж снился ей почти каждую ночь. Много ли еще зла принесешь ты
нам, Макарко? Однажды, когда Анай варила отвары из трав, для
лечения соплеменников, она услышала снаружи детский голос: «Ой,
мамочка, смотри - избушка на курьих ножках!» – то была русская
семья, что случайно набрела на ее хижину. Взрослые ничего не
отвечали, прекрасно понимая - на лабаз это место явно не похоже. И
тут Аннушка выглянула наружу. «Ой! Папа, мама! Кто это?!» -